Годы идут, и здесь мы, к сожалению, бессильны. Семья, работа, проблемы потихоньку делают свое дело, как бы мы ни хорохорились. Но есть еще пока порох в пороховницах, поэтому Димин звонок и Васино приглашение я принял на ура. В четыре часа утра, прихватив двух подсадных уток, палатку, ружья и десятка два кассет для автомагнитолы, мы неслись на Диминой «девятке» по безлюдной дороге к Костроме. Начались майские праздники. Машин на дороге было очень мало. Из динамиков Юрий Шевчук задушевно пел: «Это все, что останется после меня, это все, что возьму я с собой». Над трассой в северном направлении пролетали клинья гусей, призывно крича с высоты. Весенний ветер влетал через открытые окна машины, будоража свежестью.
Не бойтесь быть самим собой, даже если вы покажетесь себе несерьезным или смешным. Стоит ли излишняя напыщенность и чопорность того, чтобы прятать беззаботного безусого мальчугана под бородатым важным дядькой, когда вас никто не видит или почти никто? Давно забытое ощущение полной ясности своего существования снова захватило мою голову. Я орал песни вместе с музыкантами, а Димыч терпеливо это выслушивал, хотя, как говорится, в детстве мне медведь на ухо наступил, а может, даже сразу и на оба.
Утро было теплым и безоблачным. Весеннее солнце грело почти по-летнему. Весна – лучшая пора года, так как каждой новой весной с пробуждением природы пробуждаешься сам. Весна становится оплотом новых надежд. Хочется дышать этим пьянящим воздухом бесконечно, но, как известно, за бодрящей весной наступает знойное лето.
Быстро позавтракав у моего родного брата в Иванове, мы снова поспешили в Кострому, к Василию, который для нас с Димой тоже вроде брата. К полудню мы прибыли к нему домой, и, хотя Митина дома не оказалось, нас уже ждали. Стол ломился от яств и напитков. Вскоре появился и хозяин. Отобедав, мы отправились собираться на охоту.
Решив не брать Васин двухместный «уазик», мы стали упихивать вещи в «девятку». А вещей, надо сказать, было много. Основное место заняла байдарка. Затем дошла очередь до продуктов. Взяв с собой пять ржаных ярославских батонов, кучу консервов и ведро картошки, Василий начал вынимать из гаража припасенное спиртное. Когда он загрузил пару бутылок водки, наливку и бутылку домашнего вина (запивать), я спросил: «А, собственно, на сколько дней мы едем, так как я больше, чем на четыре, не могу». Вася невозмутимо ответил: «Пока не выпьем». Дима добавил: «Четыре дня? Маловато будет». Купив в ларьке бутылку минеральной воды разлива Костромской епархии с обязывающим названием «Святой источник», мы отправились в путь.
Место, куда приехала наша машина, было очень живописным. Старые рыборазводные пруды заросли тростником и камышом. По весне в них скопилось много воды. На эти заросшие водоемы и собирались сотни пролетных уток и гусей. Дима, несмотря на все наши с Васей протесты, заехал в самую глубь прудов. Колея, по краю которой он ехал, была проторена «уазиками». Если бы машина съехала в нее, пришлось бы искать трактор, а так не хотелось тратить время на подобное времяпрепровождение. На наше счастье, стояла вторая неделя сухой погоды, да и водитель у нас был не промах.
Егеря, проверив наши документы, предупредили, что охотиться можно только на утренней и вечерней заре. Бросив машину на обочине, прихватив ружья, уток, выпивку и продукты, мы отправились вглубь угодий строить шалаш из сухого местного тростника. Его светло-желтая стена шуршала при порывах ветра. Изрядно ободрав о него руки, вместе построили большой шалаш. Надев ногавки на уток и посадив их на канал, что тек в десятке шагов от нашего тростникового жилища, мы уселись ужинать. Нам было о чем поговорить, а особенно – что вспомнить. Быстро захмелев от усталости, все-таки успели заметить, что подсадные утки, видимо тоже устав с дороги, совсем не крякали. На самом деле мы забыли простую истину – если утки видят друг друга, то крякать они не будут.
