Мы выполнили свое обещание – предъявили вывозимых рептилий директору заповедника. Кроме предъявленных животных он просмотрел все наши вещи. На этом настояли мы сами, чтобы у него не было сомнений в нашей честности. Попрощавшись с островом, опять в шторм покидали берег. Волны так раскачивали судно и плашбот, что посадка была связана с определенным риском. Трап, как адская машина с гигантским лезвием, проносился над палубой парома. Нам, как и в день прибытия, не удалось поглядеть на остров с моря. Сплошная пелена дождя скрывала от нас Кунашир.
Шторм на обратной дороге внес изменения в наши планы. Мы опоздали на свой самолет. В Аэрофлоте, на основании штампа об опоздании, поставленном на билетах парохода, авиационные билеты нам поменяли, но рейс был через два дня. Это не сильно нас расстроило. Наша компания зашла к старому знакомому – герпетологу Вадиму, у него дома и поселилась. В первый дополнительно подаренный судьбой день мы съездили в окрестности Владивостока, где поймали несколько видов змей, на отлов которых не требовалось разрешений в связи с тем, что это были местные массовые виды. Максима змеи не интересовали. Он бегал с сачком за махаонами Маака. Их было уже мало. Эти крупные бабочки с черно-зелеными переливающимися крыльями как птицы проносились мимо него, гонимые ветром. Пару энтомолог все-таки поймал.
В день отлета хотелось еще посетить и другую сторону залива, но погода резко испортилась. Похолодало, а на море разыгрался шторм. Не рискнув еще раз опоздать на самолет, мы остались во Владивостоке. В аэропорту перед отлетом пришлось выуживать из Максима и его рюкзака все камни, что он прихватил на вулкане, так как на оплату его неприподъемного багажа просто не было денег. Костя, который носит из нас самый маленький размер обуви, даже залез прямо в кедах в болотные сапоги Макса, чтобы облегчить рюкзак. Приморье провожало нас холодными дождями, поэтому расставанье с ним не было таким грустным, как если бы мы уезжали в хорошую погоду.
P. S. Еще три года судьба не позволяла Косте и Денису открыть свою зоовыставку, но они сохранили пойманных животных, а некоторые из них уже оставили потомство. Я люблю заходить к ним, поглядеть на пойманного мною малочешуйчатого полоза, сидящего на выставке рядом с экзотической игуаной. Он подрос и стал настоящим красавцем. Острова остались российскими. Я вряд ли когда-нибудь попаду туда, да и Константин с Денисом теперь больше мечтают о Вьетнаме. Они уже переросли границы своего государства. Но если все-таки Россия надумает отдать Кунашир Японии, я думаю, нам придется вернуться туда за непойманным японским полозом.
17.08.1997
Неделя не предвещала ничего хорошего, правда, в конце ее маячили майские праздники. Я как раз раздумывал, как их провести, когда на столе зазвонил телефон. Сняв трубку со старого дискового телефона, услышал знакомый голос. Меня разыскал мой старый университетский друг Дима Мирошниченко. Он сказал, что Василий Митин приглашает нас к себе в Кострому на охоту.
У кого не было никогда настоящих друзей, вряд ли поймет моих чувств. С Васей и Димой я не просто жил в одной комнате в общежитии, я делил с этими людьми один хлеб. Мы вместе сидели на лекциях, таскали байдарки и рюкзаки в природоохранных рейдах, орали биофаковские песни у костров, зарабатывали и тратили деньги. Пуд соли съели вместе точно. За время учебы много раз провожали друг друга в армию, различные экспедиции, а потом встречались снова. Окончив университет, разъехались по России-матушке, но общаться не перестали.
