Ночные - страница 21

«Лучше синица в рукаве, чем журавль в небе».

«Выше головы не прыгнешь».

«Не жили хорошо, нечего и начинать».

– И часто действует?

– Часто, их принимают за очень мудрые мысли.

– И тебе это тоже кажется мудрым?

– Конечно. Меня, кстати, скоро повысят до маркетингового директора.

– Ясно. Глубоко же вам тут в мозги лезут. Тогда у меня к тебе есть одно предложение, вернее, беспрекословное требование.

Она железной хваткой вцепилась в плечи однокашника, развернула его к себе, заставив выронить бумаги, и, зло уставившись прямо в глаза, шепотом продолжила:

– Сейчас ты сравнишь про себя, от чего больше счастья – от мечты, даже с виду нереальной, или от безмозглого ползания в собственных слезах. Потом ты вспомнишь своих друзей с факультета физо- и зоонюктологии. Вспомнишь маленькую уютную комнату, напоминающую средневековую, где вы всей компанией так раздражительно ржете до самого полудня, и странную историю с призраком Гофмана. Вспомнишь, с какой тщательностью ты готовишься к занятиям по специальности – в равной степени из любознательности и из уважения к нашему чудаковатому Бояну. Пересчитаешь, сколько редчайших древнеславянских ругательств узнал, когда решил подарить ему на день рождения шоколадные гусли, уж не знаю где добытые. А конце ты подумаешь, хочешь ли вернуться в университет. И если нет, останешься здесь. Навсегда.

Не ожидавший таких нападок Мишка буквально за минуту сменил несколько выражений лица:

Раздраженная растерянность.

Легкое сомнение.

Неловкая улыбка.

Наконец, панический ужас.

– П-пойдем. Пойдем быстрее. Хотя стой, скажи:ещё есть выход? Какой это цикл? Сколько я здесь нахожусь?!

– Судя по этим безвкусным пластиковым часам, скоро будет двое суток. Я искала тебя около восьми часов. Но я ещё видела двери.

– Чего ждем тогда?!

Решить проблему – хорошо, но решить её вовремя – лучше. Проплутав по коридорным лабиринтам целую вечность, неисправимый оптимист Михаил начал подозревать, что, похоже, в мире нет ничего неисправимого. Хладнокровная Серая так и шагала вперед, но дверей из офисного кошмара больше не попадалось.

– Ни одного выхода. Пиши пропало. Ещё и тебя подставил. Ты, случайно, не знакома с каким-нибудь особенным видом сновидческого сэппуку для восстановления чести?

Не дав подруге отреагировать, он схватил её за рукав и принялся трясти, жалобно причитая:

– Это я во всём виноват, я знаю, я виноват, я! Вы это, вы всё что угодно со мной делайте потом. Накачайте этими микстурами для кошмаров, четырьмя разом, чтобы я помер от страха. Отдайте на корм вóронам мадам Мумут. Только сперва вытащи меня, а. Пожалуйста! Ну хоть как-нибудь! Я не хочу тут превращаться в унылого брюзгу, портящего чужие жизни! Пожалуйста, ну, можно же хоть как-то!

– Миша, значит так. Прекрати паниковать: мысль одна есть. Сосредоточься. Расскажи, как ты к нам попал, как ты пришел в университет. Вне его стен вспомниться должно лучше. Тебя что-то должно было на это сподвигнуть, верно?

– А меня обратно не того?

– Всё лучше, чем здесь.

– Согласен. Сейчас.

Михаил на секунду закрыл глаза руками, а потом уставился в угол очередного ободранного коридора, словно надеясь увидеть там прошлую жизнь.

– Для начала, мне было сорок лет, и был я наполовину облысевшим блондином туберкулезной внешности.

Серая не смогла не осмотреть с головы до ног молодого человека, производящего впечатление типичного балбеса-студента или даже старшеклассника с лисьими чертами.