Чести говорил очень быстро. Потом он перевел дух и, чтобы успокоиться, взял немного фруктов, точнее, кисточку влажных зеленых ягод, которые нужно было есть с веточки.
– В общем, я от страха чуть не сдох.
– Работа? – спросила Табаско.
– Ага. – Чести вертел в руках веточку и ковырялся ею между зубами. Казалось, это придавало ему смелости. – Тупая работа. Больше не буду на этих чуваков работать. Хотя… я и не смогу, даже если захочу.
Теперь Табаско говорила очень тихо и нежно:
– Расскажи, что произошло.
Чести взял еще веточку ягод. Это была порции Красавчика Руби, но тот ничего не сказал.
– Я думал, что мое дело – спуститься в туннели и собирать всякую хрень с труб, но это оказались ребята с фургонами, – очень быстро заговорил Чести, – я сказал, что ну уж нет, я не буду грабить БТР, но они сказали, что хотят снять блоки кондиционеров с крыш грузовиков. Ну там, платы, охладитель и все такое. Они сказали, что, если сделать все правильно, никто ничего не заметит до следующего техосмотра, ну, решат, что прокладка прогорела или что-то в этом роде. Не знаю, один старикан объяснял, но я ничего не понял. И я не должен был сам ничего делать, меня посадили бы на верхнюю опору с сеткой в руках, чтобы они могли поднять назад. Я высоты не боюсь.
Он обсосал одну веточку с ягодами и принялся их жевать. На таком близком расстоянии была видна слюна у него на губах, все сказали «фу» и отодвинулись, но потом придвинулись снова.
Чести заговорил снова, еще быстрее:
– Непыльная же работа, да? Они прыгают сверху туннеля, откручивают нужную хреновину, мы убегаем с сеткой и передаем добычу кому надо. Отличный тайминг.
Он посмотрел на неумолимую Табаско и сглотнул.
– Первые два раза прошли отлично. И они тогда такие, ну, давайте и третий раз, давайте третий, а главный говорит, что времени нет, но давайте займем позицию и, если что-то проедем, попробуем последний раз. Так что он занимает позицию, и мы тоже…
Он замолчал.
– Продолжай, – велел Утророжденный. Остальные, в том числе Табаско, зашикали на него. Даже Кевин. Чести их не поддержал. Только теперь он посмотрел в глаза Табаско.
– Потом мы услышали шум, – прошептал он, – я подумал, что это землетрясение, и чуть не обоссался. Почти. Я их всех видел внизу. Чуть не поджарился, пришлось раздеться, я всегда беру дополнительную термуху, как ты велишь, я же хороший мальчик, там жарко, как будто я рыба, которую в лодку вытащили. Мы были в масках, так что не задохнулись, даже я, они же профессионалы, но… но этот парень взял и прыгнул вниз. Я не знаю, чем он вообще думал, зачем. Чертов псих, вообще без головы, зачем он так…
Это звучало довольно бессвязно, и Нона не совсем поняла смысл, и у Чести вдруг как будто сдавило горло, и он замолчал, и никто не стал смеяться. Табаско подняла руку и погладила Чести по плечу. Это его успокоило, но он весь вспотел. От него пахло горячим зверьком.
– Мы подняли его, когда он подал сигнал. Вытащили сеть. – Чести заговорил спокойнее и размереннее: – Мы подняли, а у него ни хрена нет. Он говорит, пошли, уходим. Главный говорит, все в машину. И мы поднялись по трубам, дошли до машины, спрятали все, и я сел в машину. Сидел там с тем парнем, его босс был на рации, а парень ревел. Он взрослый же. Все говорил, что облажался, а босс спросил, кого мы бомбанули, а этот: «А я не знаю». И рассказал нам всю эту гребаную историю, говорит, он спустился, и это было реально сложно, прямо по вентиляционным трубам, чтобы достать кондей, охрененный, прямо как надо, а потом снял решетку и заглянул вниз в кузов, и сказал, что увидел…
