Носферату: невеста смерти - страница 21

И поэтому в ушах у меня свистит ледяной воздух высот.

Ничто на свете не сравнится с ощущеньем полета. Ты, словно взбесившаяся птица, рисуешь своим телом зигзаги и петли, окружности и спирали.

Это триумф. Чувство абсолютной и безоговорочной победы. Самой первой в жизни победы. У меня получилось!

Я хохочу. Кричу от переполняющего меня восторга. Взрыв мозга. Неистовство. Экстаз. Лучше этого может быть только одно – впиться зубами в чье-то горячее, трепещущее, дымящееся и только что вырванное из груди сердце. Но это потом. А сейчас я взлетаю выше тучи, выше перистых облаков, и эта умопомрачительная высота не пугает меня.

Управлять полетом совсем не сложно – стоит лишь немного отклонить древко метлы в сторону – и ты меняешь направление. Стоит прижать древко посильней к промежности – и ты ускоряешься. Так легко! Так просто!

Какое-то время я хаотично летаю на максимальной скорости. Но вот далеко-далеко внизу вижу крохотный просверк окна. Я пикирую вниз и понимаю, что это окошко мамá. Подлетаю ближе и заглядываю. Моя parens одета и ходит по комнате туда-сюда. Беспокойство.

Не беспокойся, мамá, со мною всё хорошо. Теперь – хорошо.

Я подлетаю к самому крыльцу и опускаюсь наземь.

Меня колотит и трясет от возбуждения и восторга. Мое сердце того и гляди не выдержит и взорвется.

Я ставлю метлу у двери и вхожу в Дом.

Для первого раза довольно.

Ṫ

В черной комнате у алтаря Матери Старик посвящает меня в великий Черный Орден. Я ждала этого всю сознательную жизнь. Ради этого я выдержала все пытки. Этот миг станет переломным моментом в моей жизни: мамá наконец-то начнет мое обучение, а Старик станет брать в Город.

– С этой минуты ты – одна из нас, – говорит Криптус, жмет мне руку и целует в щеку. – Завтра в полночь Геката начнет твое обучение.

Я подхожу к мамá и беру ее за руку.

– Мамá…

– Нет, больше не зови меня так. С этой минуты мы – сестры. Черные сестры Черного Ордена. С этой минуты зови меня сестрой или Гекатой. Договорились?

– Да, мамá. То есть – да, сестра.

Мамá нежно целует меня в лоб и выходит.

И мы со Стариком остаемся вдвоем.

Старик пристально смотрит мне в глаза, и у меня возникает ощущение, что всё это уже было со мною раньше.

De javu.

Старик опускается предо мной на колено. Я смотрю вниз и не могу поверить своим глазам: из моей левой кровоточащей стопы торчит шляпка огромного кованного гвоздя.

Нет! Не может этого быть! Это просто дурной сон! Сейчас я проснусь, и…

И в то же время я знаю, что это никакой не сон. Всё, что со мной приключилось – удар в грудь, незнакомка на лесной тропе, полет на метле – всё это был молниеносный промельк какой-то иной, альтернативной реальности. Всё это случилось со мной в ином измерении, в ином пространстве. Где-то. Когда-то. Но точно – не там, где пребывало мое физическое тело.

Старик приставил к моей правой стопе второй гвоздь и замахнулся.

– Ты спрашивала: что такого, в том, чтобы грозить солнцу. Я сказал, что ничего такого, если не знать одной мелочи. Ты помнишь?

– Да, господин, – выдавливаю я сквозь стиснутые до скрежета зубы.

– Так вот, что касается мелочи. Дело в том, что Раймахия поклонялся хищному Солнцу. Солнце для него было тем же самым, чем для тебя является МАТЬ – его главным и единственным божеством. – Сказав это, Старик нанёс удар.

Я не знаю, как это объяснить, но в тот самый миг, когда Старик произнес последние слова, слова о том, что солнце для Раймахии было тем же, чем для меня является МАТЬ, моя защита от боли рухнула. Как будто эти слова пробили в ней огромную брешь. В тот же миг мой невидимый доспех, что я выковывала всю свою сознательную жизнь, расплавился, истёк