зверски знобит после пустынного лета,
но никто не решился пока на наречие «больно».
где-то должны ведь храниться имя моё, и азарт, и подобное этому.
ну Ты там не парься особо. мы всем бесконечно довольны.
ты проиграл не зевсу, дурак, а ветряной мельнице.
у меня выпадают зубы каждую ночь.
вот она мнётся перед тобой – никогда не изменится –
«я ухожу от тебя, забираю дочь».
а как карты, стволы – не было мне дилемм.
я был должен её украсть – не иначе.
добычу не кормят с рук, но добыча с тем,
у кого заломлен приклад – на удачу.
на руке звезда – это джаст фор фан.
нет таких давно – я же чую след.
пять в кармане дней, не осталось стран.
нет её нигде. и со мною нет.
мимо непричастности к тебе, мимо мельниц,
мимо причалов, мимо заметок про босха.
мимо пули, диспансеризация, мимо верность.
мимо доков и мимо дома из воска.
меня апробирует лето на свежие раны.
кончай с этим небом, я видел его изнутри.
самолётик скользнул, я сжимал кулаки по карманам.
и ничего не случилось. горшочек – вари.
от её имени вяжет во рту и ломит в грудине.
я его мял в ладошке, едва ласкал.
париж не приучен рвать, он располовинил,
прожевал, не глядя, тебя, паскаль.
ничего от нежности, суть – скандалы.
у неё нет запаха для меня, нет места.
её пьяный рот, неприлично алый,
не влечёт ещё. и не будет.
честно.
ты пахнешь снегом – выпадом сезона,
моими пораженьями в лото.
ещё бензином, духотой промзоны,
досадной новизной пальто.
приметы к одному: похолодало
в постели, разделённой на двоих.
все пули – бумеранги. мне досталось
от выстрела вчерашнего. затих
испуганный трамвай в истоке парка.
тебе идёт измена, как мне шрам
на шее. день остался жарким,
я через санту вещи передам.
ему – успехов, мы едва знакомы.
тебе – всего, что было раньше здесь.
вот осень на краю законной комы,
и я закончился. почти что весь.
ни грамма сомнений – пластилин налип на карманы.
жизнь катится как трамвай – под безупречный откос.
когда ты подо мной, как ткань под открытой раной,
я – океан, не пропускающий сигнал sos.
твоим маякам подменяют координаты,
они находятся на перекрёстках, как светофоры.
тебе следует чувствовать себя виноватой
за принятые от меня форы.
следует остервенело сдаваться многим.
следует – значит следуй дорожным знакам.
твою тайну неумело скрывают ноги,
а мою – рёбра – нелепые архипелаги,
затонувшие в северном море.
всё закончится раньше, чем мы ляжем спать –
город вывернет кожей вовнутрь.
от воды отходящий душок естества
подтолкнёт нас к тому, чтобы быстро уснуть.
и окажется – нет ничего на дне мира,
кроме кем-то когда-то забытых вещей,
из которых сложили мишени для тира,
волокно для руна и дома для мышей.
от пятиструнной скрипки режет слух
тому, кто призван мерить по шаблонам.
мы выбираем не из всех – из двух.
суженьем зол природа благосклонна
к людской невзрачности. и в терпком круге сна
я смутно понимаю, как сильна она.
что у нас на сегодня? антисемитский митинг?
встало метро, лифт или опять каширка?
торнадо над домом? случайно летишь на гаити?
у киношников кончилась плёнка? тебе паршиво?
заснула в метро? нехило помяла бампер?
племянник в больнице? брат в мусульманской банде?
таксист перепутал северо-запад с востоком?
и, не дай Бог, на работе кого-то убило током?
мигрени? усталость? проблемы с иммунитетом?
мы не то, чтоб не встретимся завтра, не встретимся летом,
ни в високосный год, ни на исходе века.
твоя ложь наполняет сухую реку.
