Новичкам везет - страница 20

Дария часто называла мать святой покровительницей вечного разочарования. Дария представляла себе мать – вот она с распростертыми объятиями встречает орды унылых, озлобленных критиканов, прижимает их к своей широкой груди. Она уж научит важнейшим жизненным умениям: как погасить последний лучик надежды, как заметить любой недостаток, даже высосанный из пальца. Однажды Дария подслушала разговор матери с подругами – вторую дочь на свет производила, словно кактус рожала. Понятно, с годами ничего не изменилось.

Дария взяла тонкую прочную проволоку с двумя деревянными рукоятками на концах и принялась резать застывший, твердый куб глины. Выбрала один кусок, взвесила на руке, почувствовала, как влажная поверхность липнет к рукам. С размаху шмякнула на доску, приминая ребром ладони, большими пальцами. Кончиками пальцев отодрала красновато-коричневую массу от доски, повертела, снова со всей силой бросила на доску. Плечи, локти, запястья – энергия от рук передается глине. Размять, перевернуть, размять, перевернуть, и чтобы внутри не осталось ни единого воздушного пузырька – а то ваза лопнет при обжиге.

Единственным приятным воспоминанием детства была Мэрион. Дария еще только родилась, а Мэрион уже щеголяла чувственными изгибами грудей, талии и бедер, похожими на очертания песчаных дюн. Мэрион знакомила младшую сестру с окружающим миром уверенно, как взрослая, – и от этого Дарии становилось и легче, и тяжелей. Малышке Дарии казалось, что очки Мэрион какие-то особые и помогают читать дорожные знаки жизни, для нее, Дарии, совершенно непостижимые. Вот мама нахмурилась – почему? Дядюшка с тетушкой улыбнулись – кто знает, дружелюбно или насмешливо, а продавца в магазине вообще понять невозможно.

Мэрион когда-то рассказала Дарии про шоколадный торт, который она сама себе испекла к шестнадцатилетию. Высоченный, в три слоя горького шоколада, а сверху еще шоколадная глазурь. Каждый кусочек, как отравленное яблоко Белоснежки, таил в себе волшебную силу, только не ужасную, а прекрасную. Получалось, что Дария появилась на свет только благодаря роковому действию горького шоколада.

Когда Дарии было всего пять лет, Мэрион переехала в Сиэтл, и вместе с ней исчезли и чудесные истории, и волшебные очки. Читать дорожные знаки жизни Дария так и не научилась. Пусть уж лучше весь мир крутится вокруг нее, чем наоборот.

Задача нетрудная, на девочку всегда обращали внимание. Помогала пышная грива, а еще страсть возиться в грязи, задиристый нрав – гроза песочницы – и невероятно странные вкусы во всем, что касается еды. Странные вкусы со временем стали еще странней. В шесть лет она решила есть каждую неделю еду другого цвета – по порядку цветов радуги (легче всего давался желтый, если, конечно, считать желтыми пироги и пышки). В двенадцать она стала вегетарианкой, в пятнадцать, когда младшая сестра округлилась не хуже старшей, настал черед зеленых протеиновых коктейлей и невероятных пищевых самоограничений.

То, что в начальной и средней школе почиталось за странность, в дальнейшем, когда пошли свидания, весьма помогало. Мужчинам всегда нравятся невесомые и разноцветные колибри, быстрые и юркие – не поймать, сколько ни старайся. А привычка копаться в грязи обернулась профессией – возней с глиной.

Впервые Дария увидела глину, когда ей было десять. Мать отправила ее в лагерь, где учили всяким художественным поделкам. Тот факт, что мама, всегда громогласно выражавшая недовольство тем, что дочь копается в грязи – добровольно тратит деньги, и немалые, когда эту грязь называют глиной, – страшно веселил Дарию. Однако она мудро промолчала и даже выразила тщательно рассчитанное минутное недовольство – на всякий случай, чтобы мать не передумала.