Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг. - страница 24

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что справка «Алфавита» Боровкова не в полной мере отражает факт признания Суворовым своего участия в тайном обществе, равно как и другую, полученную следствием позднее, информацию. Видимо, после «высочайшего прощения» сбор и анализ поступавших обвинительных данных, касающихся освобожденных от следствия лиц, прекращался или значительным образом ослабевал. Кроме того, сам факт прощения накладывал свою печать на последующую обработку данных: обвинительные показания в данном случае существенно смягчались. В результате этого в тексте итогового справочного документа следствия было значительно ослаблено серьезное обвиняющее значение установленного факта знакомства Суворова с целью тайного общества, его вступления в конспиративный союз.

Рассказ об освобождении А. А. Суворова – внука знаменитого полководца, прощенного императором, с течением времени приобрел характер исторического анекдота. Он, как правило, не содержал упоминаний об участии Суворова в тайном обществе, которое стало известно следствию из целого ряда показаний. В этой традиции, чаще всего, «замешанный в событиях» Суворов предстает как человек, арестованный по ошибке, невинно, только вследствие дружбы с некоторыми из заговорщиков. В качестве основания для привлечения его к допросу выступают «связи» молодого человека, его «высказывания» и лишь иногда глухо, в предположительном смысле упоминается участие в тайных обществах: «…возможно, некоторые [его] действия должны были повлечь за собой суровые последствия». Но в этом случае особенно наглядно проступают намерения императора освободить Суворова: «Вопросы государя… были составлены так, что осужденный неминуемо должен был быть оправдан. Казалось, его допрашивал не судья, но защитник…» [92].

Варианты этого рассказа были не раз опубликованы; некоторые из них повествуют о реальном участии в заговоре Суворова, который «принес повинную голову» императору[93]. Чаще всего они воспроизводились как яркое свидетельство справедливости, благородства и великодушия Николая I, который простил и освободил нескольких лиц, «не причастных к заговору». Не совсем логичное построение рассказов (за что же прощать, если виновность заключалась только в дружеских связях с некоторыми заговорщиками?) затенялось яркими красками благородного поступка императора, простившего внука Суворова:

Как утверждают другие рассказы, в ходе допроса вполне выяснилась невиновность Суворова. Освобожденный впоследствии сам любил вспоминать об этом эпизоде своей биографии[95]. Этот случай – яркий пример того, как в анекдотических рассказах прощение императором выявленной вины участника заговора трансформировалось в представление о справедливом решении монарха, освободившего невиновного (или мало виновного) человека, «случайно» вовлеченного в следственный процесс.

По оценке современных исследователей, Суворову «было сделано несомненное снисхождение»[96]; один из деятельных участников тайного общества в Петербурге был освобожден от следствия и расследование в его отношении полностью прекращено.

Корнет л.-гв. Конного полка Федор Васильевич Барыков был арестован и привлечен к следствию на основании доноса И. В. Шервуда, узнавшего об участии его в тайном обществе от своего главного источника информации – Ф. Ф. Вадковского. На допросе, состоявшемся между 15 и 18 декабря и записанном Левашевым, Барыков показал, что «в октябре 1825 года, во время проезда его через Курск, Вадковский открыл ему существование общества, желавшего представительного правления, сказав, что общество сие в сношении с чужими краями и что Бенжамен Констан занимается приготовлением конституции. Описав пленительными красками картину будущего, Вадковский вопросил его: „Не правда ли, что вы разделяете мои мысли?“. Отвечая утвердительно, Барыков присовокупил, что он полагает, что конституция могла бы доставить благоденствие»