Внезапно все застопорилось, улица впереди покрылась лавиной фиолетовых баклажанов и ярко-зеленых цуккини. Маленький потрепанный «фиат» врезался в грузовик с продуктами, и два водителя, стоя посреди улицы, дико жестикулировали и кричали друг на друга. Леви обернулся и рассказал Вивьен, как он маршировал по Корсо, когда генерал Кларк освобождал Рим под радостные крики народа. Леви часто указывал Вивьен на подобные достопримечательности, превращая их поездки и прогулки в макабрические экскурсии: здесь произошло третье убийство scolaretta; проходы Колизея, где священники прятали резисторы; тюрьма на Виа Тассо, где немецкие оккупанты пытали евреев.
Высадив Вивьен у ее дома, Леви обратил внимание на одну из ее соседок, миниатюрную молодую художницу с растрепанными волосами, холодными манерами и зажатым под мышкой альбомом для рисования. «А, так у него действительно есть свой типаж», – понимающе улыбнулась Вивьен про себя. Как и его наставнику Дугласу Кертису, Леви Бассано явно было предначертано стать семьянином. Заботливый, серьезный и добрый, однажды он сделает какую-нибудь женщину счастливой. В глубине души Вивьен хотелось, чтобы этой женщиной была она – это было бы намного проще. Но когда дело касалось мужчин, ей еще предстояло упростить себе жизнь. Словно в подтверждение своих слов, она снова подумала о Ласситере. В нем была американская дерзость Клаудии, привлекательная внешность Гэри Купера и скользкая, обольстительная властность кардинала. Вивьен оставалось только гадать, как все обернется, когда дело дойдет до ухаживаний Ласситера за ней.
Вилла д’Эсте
Тиволи, Рим
Апрель 1955 года
На их первое свидание Ласситер повел Вивьен в «Сибиллу», ресторан с двухсотлетней историей, расположенный у подножия римского храма в Тиволи. Он появился перед Teatro 5 на новенькой Lancia Spider[28], гладкой и светлой, цвет которой был ближе к белому, чем к голубому. Он опустил верх.
– Я справлюсь сама с шарфом, – сказала она, когда он подошел к ней, и Джон рассмеялся. Ей нравилось, что она так легко его рассмешила, в то время как он каждый раз удивлялся, что женщина может это сделать. Она задавалась вопросом, сколько мужественности он, возможно, впитал за годы жизни в Италии.
– Лоури, – сказал он, когда они направились на северо-восток по оживленному шоссе. – Откуда эта фамилия?
– По-моему, гэльская. Ласситер – это Лестер, верно? Старый римский город. Вот это совпадение.
– Ничего подобного. – Он ехал с бешеной скоростью, значительно превышающей установленные ограничения, держа одну руку на руле, а другую уперев в бедро. Она видела загар на его предплечье, там, где рукав белоснежной рубашки был небрежно подвернут, – темный пиджак лежал на сиденье между ними. Надеть или снять пиджак, казалось, не имело никакого значения в Италии весной, здесь погода как будто подстраивалась под тебя, а не наоборот.
По дороге Ласситер ничего не рассказывал ей о себе. В основном он говорил об истории «Сибиллы» и роскошном поместье. Кардинал Феррарский заказал строительство виллы д’Эсте в шестнадцатом веке, после того как стал губернатором Тиволи. Опьяненный этой властью, он бездумно разрушил виллу Адриана, чтобы украсить свой совершенно новый дворец бесценными предметами старинного искусства.
– Церковь равновелика государству, – заметила Вивьен. – Как по-итальянски.
– Кардинал был внуком одного из двенадцати незаконнорожденных детей папы Александра.
