Ещё знала она: неотступно следит за ней Асклепий – сын горячо любимого брата Аполлона. Этот великий врачеватель дотошен и не успокоится, пока не узнает её лекарскую тайну.
А Асклепий невидимкой витал над милыми охотницами-нимфами: ждал божественного мига, когда Артемида начнёт исцеляющие действа. Но вот надоели богине эти прятки, и решила она раскрыть свою тайну добровольно.
– Не бойся, Асклепий, моей кары, – сказала она. – У тебя другие цели, чем у Актеона, который подсматривал за мной во время купанья. Да, я превратила этого горе-охотника в оленя, которого растерзали его же собаки. Но, Асклепий, я добра к своим почитателем и знаю – к моему алтарю ты возложишь большую жертву. Но она стоит знания.
Тут на Асклепия пахнул странно-приятный аромат перегретых на солнце лепестков роз. Тонкий, слегка терпковатый запах непонятным образом растрогал его сердце. Он подумал: «Как коротка у человека жизнь! Люди высекают из камня наши лики, делают подношения из цветов и фруктов, возжигают благовония, приносят кровавые жертвы. А мы, боги, всё равно насылаем на них болезни и испытываем разными превратностями судьбы».
Тяжело вздохнул Асклепий и, опираясь на посох, обвитый змеёй, предстал перед обворожительной родственницей во всем великолепии целителя.
– Не мучай себя понапрасну, эскулап, – сказала Артемида. – Мой девиз – предупреждать, а не предопределять. Люди сами пожинают плоды своих несчастий. Но я забочусь о них. Благословляю рождение, свадьбу, брак.
Хотел было Асклепий сказать, что богиня прекрасна, словно ясный день, словно свежий весенний цветок, как Артемида бросила на землю свой упругий лук и золотые стрелы. Подоспевшие нимфы накинули на её плечи простой, но красивый пеплум, а на голову вознесли венок из дикорастущих трав.
Артемида принялась за лечение. Она выдёргивала из венка душистые былинки и нежно прикладывала к кровоточащей ране животного. Рана быстро затягивалась, и исцелённое существо резво убегало в своё родное убежище.
– Артемида! – удивлённо воскликнул Асклепий. – Этой травы здесь видано не видано! Неужели в ней одной толк?
– Умолкни, эскулап, – спокойно ответила богиня. – Травы много, да только я первая открыла в ней целительнее свойства.
И великий врачеватель преклонил колено перед суровой богиней лесов и полей.
– Миф Древней Греции. Однозначно, – охарактеризовал рассказ художницы Белов.
– Неважно, – перебил его Юрий Иванович, – миф или не миф. Важно то, что она первая догадалась о целительной силе одной из многочисленных трав.
