И неудивительно. Я килограмм на сорок легче, да и ростом не выдала. Жалкие сто шестьдесят семь против ста восьмидесяти. Не меньше. Голышом Пахомов-младший производил впечатление человека, который очень любит спортивный зал.
— А что будет? — Вадим склонил голову.
— Научу послушанию, — я сурово сдвинула брови.
А сама внутри затряслась от ужаса. Почему-то. Раньше я спокойно выходила врукопашную против очередного наркомана или пьяного урода. На облавах случалось всякое, а уж про вызовы на дом и говорить нечего. Некоторые асоциальные элементы себя похлеще любого закоренелого сидельца вели. Нельзя применять табельное к гражданским без острой необходимости. Приходилось всегда договариваться. Или драться. Парни, конечно, прикрывали мне спину, но сейчас я была один на один с противником.
— О, нянечка, — коварно промурлыкал Вадим, делая шаг вперед. — Мне уже не терпится, — и дернул край футболки, оголив крепкий торс.
Я бросилась на гаденыша с боевым кличем. Уже на подлете к Вадиму в голове заиграл похоронный марш моему повышению. Вряд ли Пахомов-старший простит мне нападение на старшего сына. Каким неучтенным и неожиданным тот не оказался.
Что произошло дальше, я не смогла объяснить себе даже спустя время. Запястье стиснули пальцы, предотвратив удар. Меня перехватили, затем развернули спиной. А когда я врезалась в грудь Вадима, сразу почуяв аромат хлорки и сигарет, сжали в мужских объятиях до темноты в сознании.
Проклятие!
— Какой пояс, нянечка?
От шока я распахнула глаза до рези и непроизвольно заморгала.
— Что? — выдохнула, чувствуя, как Вадим склонился и коснулся губами уха.
— Дан, говорю, какой.
— Черный пояс, третий дан! — я дернулась, но тиски усилились. Одна ладонь бессовестно накрыла грудь и смяла блузку.
— Шестой, — Вадим издал едкий смешок. — В следующий раз не пались себя так быстро, нянечка.
После чего поцеловал меня в щеку, и я с визгом полетела на кровать. Пропахав носом покрывало, я сбросила подушки и остановилась у кованой спинки. Несколько секунд мне понадобилось, чтобы понять, почему я рассматриваю ажурный рисунок из металла. А не стою ногами на твердом полу.
— Ладно, нянечка, — паразит по имени Вадим щелкнул зажигалкой. Обычной такой, пластиковой. Через минуту сигаретный дым заполонил небольшую спальню. — У тебя есть неделя. Чтобы убраться отсюда. Я — мальчик добрый, сильно напирать не буду. Соберешь свои манатки, девчачьи штучки и свалишь в закат. Или…
Он наклонился и опасно понизил интонация:
— Вылетишь отсюда с моей помощью, нянечка. Быстрее, чем клиентам своим даешь.
— К-клиентам? — я находилась в прострации и замешательстве, потому не сразу его поняла.
— Ой, думаешь я не в курсе, кого мой папаша заказывает из того агентства? — Вадим брезгливо обтер руку, которая минуту назад сжимала мою грудь. — Ты, правда, совсем странная. Хотя, может, он фанат ролевых игр со шлепками и всем этим БДСМ.
Господи, так Пахомов-младший меня за эскортницу принял?!
— Короче, — Пахомов расшаркался, — вали обратно в столицу, нянечка. Здесь для тебя работы нет.
Он развернулся, но на выходе вдруг остановился и блеснул очаровательными ямочками.
— Чего? — я сжала кулаки, приводя себя в равновесие.
Натворила дел. Хватит. Надо успокоиться и решить, как быть дальше.
— Телефончик мне оставь, — ехидно протянул Вадим. — приеду в Москву, позвоню. Повеселимся, поможешь мне с надеванием подгузника…
