Девушка повиновалась приказу и медленно открыла пасмурные глаза. Особенный цвет. Серый как небо перед грозой. Суровый утонул в них. Но страх дрожащего Оленёнка вернул в реальность.
— Поехали. — Единственное, что он смог из себя выдавить.
Оборотень был зол как чёрт. Каждую встречу с новой знакомой, он представлял как превращает в отбивную того, кто запугал девушку. Хрупкое создание, которое на руках носить надобно, жестоко ломали, зная, не ответит.
Демид таскался на Цветочную восемь регулярно. Его сюда тянуло, будто мёдом намазано. Мужчина старательно пытался себя убедить, что лишь приглядывает за Лесей. Должны же сильные помогать тем, кто слабее? Вот и у него чисто благие цели. Хочет знать, что никто ей не угрожает.
Суровый очень любил погибшую жену. И не мог представить, что когда-нибудь сможет заменить её кем-то. Его сердце умерло вместе с любимой. По привычке билось, гоняя кровь, но на том его функции заканчивались.
Но с Лесей что-то пошло не так. Он ощутил, что внутри него не мёртвый орган, а вполне живой. Зашевелилось тёплое, давно позабытое в душе. Зверь тянул к девушке, требуя приглядывать за ней, охранять. Давил на инстинкты. И Демид, отчего-то слушал зверюгу. Ещё не понимая до конца зачем.
В больнице медсёстры разбегались при виде грозного мужика. Он совершенно не откликался на кокетство. Отбривал взглядом острым, словно бритва. Сразу же желание пофлиртовать у женщин отсекалось, превращаясь в настороженность и подсознательным страхом.
Леся не поспевала за мужчиной и он сбавил шаг. Суровый сдал её доку, а сам привалившись спиной к стене думал. О жизни. О прошлом. О сыне. Маленькому волчонку не хватало не только матери, но и отца.
Оборотень избегал собственного ребёнка, перевешивая на нянек. Слишком больно смотреть ему в глаза. Слишком много в Славке от матери. Оба по ней скучали. Мальчишка никогда её не видел, а Демид не мог позабыть. Изнутри выкручивало от утраты.
— Всё. — Вышла из процедурной Леся и вывела мужчину из транса. — Могу приступать к обязанностям официантки.
— Не сегодня. Пошевели-ка пальчиками. — Приказал Суровый.
Девушка послушно исполнила. И он залип. Простой жест. Её покорность. И трогательность. Мужчина выдохнул. Он пялится на неё и Леся чувствует. Оттого и зажимается при каждой встрече.
— Док, ну чего там, всё нормуль? — Перевёл взгляд на появившегося в зоне видимости Кешу.
— Да. Как новенькая! — Порадовал врач. — Постарайтесь больше не ломать.
— Это уж как получится… — Прошелестел девичий голосок. Мужчины переглянулись.
Хорошо, что Леся разглядывала свои пальчики и не видела, как сжал кулаки Демид, как нахмурился док и как между мужчинами состоялся немой диалог. Никто её больше не сломает. Суровый будет рядом и не позволит, чтобы какая-то мразь тронула девушку хоть пальцем.
— Гипс снят, надо отметить это торжественное событие! — Объявил оборотень, сев за руль. Леся приземлилась на заднее сидение. Ни в какую не хотела сидеть рядом с ним.
— Спасибо вам, Демид Кимович. Без вас бы трудно было с больницей без документов. Но я постараюсь как можно скорее решить вопрос. — Пролепетала пассажирка.
Суровый пропустил мимо ушей последнее, зависнув на её к себе обращении. По отчеству. Стенку ставит между ними, чтоб не подобраться. Наивняшка! Никого такое не остановит. Но он и не собирался ломать преграду. Рановато. Да и своих намерений относительно девушки Демид пока ещё сам не до конца догнал. Защита. А там жизнь покажет.
