- Я сама куплю, когда зарплату получу… мне он правда нравится, и я не попрошайничаю, не надо тратить на меня свои деньги.
Да, в тот момент я ей был просто знакомым, но через три месяца, когда уже стали близки, и у любимой настал день рождения, я преподнес ей браслет в подарок, и услышал упрек.
- Ну зачем ты? Я бы сама купила…
- Сегодня ты не должна отказываться, - целовал я курносый нос, надевая драгоценную вещь на ее тонкое запястье. – С днем рождения, моя любимая девочка!
Вещица ей очень понравилась, постоянно любовалась мягкими переливами бриллиантов, восхищаясь как красиво огранили фиониты, как уютно переплетается черное серебро с обычным. Она не понимала ценности изделия, я это прекрасно видел, такое ни с чем не спутаешь. Не было в глазах алчности, какую я видел у девиц, с которыми общался раньше. Те точно знали всему цену.
- Ну вот, ползарплаты, наверное, истратил на меня, - обнимала меня за шею Полина, благодаря за подарок поцелуем.
Знала бы она, сколько зарплат стоил браслетик, заставила бы сдать обратно. Я специально не стал пугать ее обычным золотом, которое она бы узнала. А белое золото приняла за серебро, бриллианты за хорошо обработанные дешевые фиониты. Не стал ее посвящать в этот мой секрет.
А через неделю после дня рождения, я пришел домой с работы и увидел ее спящую в обнимку с моим кузеном. Понятно было, чем они занимались до того, как погрузились в сон, устали, видимо. Вышвырнул ее вон, а потом, разочарованный в женщинах, внял мольбам матери и женился на ее протеже. Какая разница кто рядом с тобой в качестве жены, если все они одинаковые, все предательницы. И жена изменяет, есть куча доказательств, о которых Жанна не знает, еще гордится собой, что так ловко обводит меня вокруг пальца.
Но мне не больно от ее многочисленных похождений. Душа до сих пор саднит от той, давней и единственной измены. Провожу по лицу, хочу стереть воспоминания, еще раз пробегаюсь взглядом по витиеватой гравировке на небольшой капельке… Люблю… твой МС…
Я не знаю, что делать с браслетом, и с тем фактом, что Полина побывала в моем доме. Прячу вещицу в карман стильного пиджака, потом уберу в сейф. С ним проще. Полину в сейф не спрячешь. Раз она узнала, что Алина ее дочь, то теперь не отвяжется.
Она не сможет отсудить у меня ребенка, никаких прав на малышку не имеет. Но это по закону, а вот по жизненным факторам… Я могу нанять еще больше охраны, чтобы не подпускали ее и близко к Алише. Могу дать ей много денег, как ее сестре. Только сомневаюсь, что девушка удовлетворится зелеными купюрами.
Вечером беру дочку и прихожу с ней в гостиную, где Жанна разбирает покупки из Милана, слишком восхищаясь каждой тряпке. И все себе, нет подарков дочке, нет и мне, но я привык, и уже даже не жду милых презентов. А Полина всегда находила, чем меня порадовать. Простейшие вещи и знаки внимания с ее стороны давали понять, девушка ко мне неравнодушна.
- Ох, зачем ты малявку притащил? Она сейчас порвет мне брендовые одежки, или запачкает своей этой мерзостью, - морщится жена, кода кроха подходит к ней слишком близко, уплетая печеньку. – Унеси ее отсюда, намусорит.
- А может ты уже свалишь отсюда со своим брендовым шмотьем? – не выдерживаю и ору вполголоса, боясь напугать ребенка. – Это моя квартира, и моя дочь будет ходить, где ей захочется, и мусорить, и пачкать. Пошла отсюда!
Жанна пыхтит, наливаясь клюквенным соком будто, но сказать ничего не может, закидывает тряпки в брендовые же пакеты и демонстративно стуча каблуками, подскакивая от раздражения несется в свою опочивальню. А я разваливаюсь на белоснежном диване, включаю крохе любимые мультики и любуюсь ее истинными восторгами, когда на экране огромного телевизора появляются знакомые персонажи.
