О чем думает море… - страница 15

Джон, проклиная тот день и час, когда решил связаться с этим маленьким чудовищем, устало побрел по направлению, где по объяснению Фрица сидела девочка – с того места, где стоял в театральной задумчивости Джон, ее видно не было. Фриц на почтительном расстоянии семенил позади – он был некрупным, но исключительно длинноногим представителем человеческого вида, и, если он неспешно шел, с ним рядом можно было разве что только бежать, такой величины шагами перемещался он по поверхности земли. Остальные охранники тоже было стали подтягиваться, но уже подходя к поднявшейся ему навстречу Мири, и еще не вполне осознавая, что так необычно ему в привычном облике девочки, Джон интуитивно жестом приказал охране не приближаться. Те, как по команде, застыли черными неподвижными истуканами посреди обожженной солнцем пустыни и древних развалин, где сейчас не было ни души – туристы предпочитали пережидать самую жару в комфортных условиях и температурах отелей и ресторанов – все давно ушли, а воспаривший мечтами Джон просто не заметил исчезновения потенциального зрителя.

Необычность, осознание которой молнией озарило пребывающее в тумане фантазий сознание Джона, состояла в том, что девочка стояла абсолютно ровно, не выворачивая ногу таким неестественным образом, что на это больно было смотреть. Теперь она даже казалась выше. Джон присмотрелся внимательней, да, так и есть – никаких следов увечья. Он посмотрел вокруг, сам не зная для чего, на всякий случай позвал:

– Мири? – тон был несколько сомневающийся, но в общем и целом, Джон не растерялся, его мечтательность и жажда чуда (правда, для себя, но… что ж поделать…), сейчас очень выручили его. Девочка, поднявшаяся с земли навстречу Джону, остановилась, как бы вслушиваясь в новые ощущения своего тела, и стояла так все время, пока Джон шел к ней, и потом, когда он расспрашивал охранника о том, точно ли тот видел, что никто не приближался к Мири, и что, может, какие-нибудь птицы или звери, или, может, что-то непонятное самому Джеку, а может, он видел, что поднималась буря или может был дождь… После таких расспросов охрана всерьез обеспокоилась душевным состоянием своего шефа, тем более, что никто из них или не заметил перемен в Мири, или посчитал, что это так и положено. Джон был весьма озадачен и несколько раздосадован бестолковыми ответами охранника и своей беспечностью, из-за которой он не мог теперь точно знать, что именно произошло с ногой Мири.

Девочка энергично махнула головой и тут же бросилась, по своему обыкновению бежать, но побежала не к Джону, к нему она никогда не питала каких-либо чувств, а к отставшему от него Джеку, на котором и повисла, визжа и хохоча. Джон понял это по радостным крикам Мири и нечленораздельным звукам, издаваемым Джеком, пытающимся сохранить подобающее охраннику знаменитости пристойное лицо и положение тела.

Джон даже не обернулся, все внимание его было сосредоточено на том небольшом пятачке пыльной земли, откуда поднялась ему навстречу Мири. Как человек, по природе своей все-таки любознательный и неглупый, Джон совершил некоторые осмысленные, но еще больше напугавшие охранника, который, впрочем, счел это очередной придурью своего шефа, действия. А именно, Джон потребовал у Фрица салфетку, набрал в нее пыли и камушков, какие мог наскрести на том месте, где сидела девочка, и заставил Бабу определить GPS координаты этой точки пространства. При этом он очень внимательно следил за тем, чтобы не наступать туда, где Мири оставила следы мятой одежды и причудливых узоров, которые она, видимо, выводила в задумчивости пальцами по пыли. После этого случилась еще небольшая фотосессия этого места с разных ракурсов и разными участниками – с Джоном и без него, С Мири, без Мири, с охранниками, без них, с каждым по одному, против солнца, по солнцу, издалека, вблизи… Под конец этой истории все так умаялись, что готовы были расхныкаться, как и поступила их маленькая спутница, которая захотела спать и теперь терла глаза с таким ожесточением, что Джон поймал себя на мысли о том, что она легко может снова стать увечной, только теперь увечьем будет вытекший от оказываемого на него давления глаз.