О да, мой босс 2 - страница 18

Сжимаю переносицу и устало вздыхаю. Всё могло было быть иначе. Тогда, сейчас всё могло быть иначе, если бы зверёныш не был тем, кто он есть. Если бы он хотя бы попробовал вести себя чуточку сдержаннее.

— Может, вместе пойдём?

Нервная улыбка трогает мои губы:

— Тебе-то чего бояться?

— Ну, знаешь… Мало ли.

И то правда.

Выходим из дома с Сашкой, как две партизанки. Сначала по очереди выглядываем из-за дверей, а уже после, не обнаружив во дворе ни мужчин, ни машины, осторожно пробираемся к распахнутым воротам, чтобы выглянуть уже из-за них.

— В любом случае… спасибо. — слышится бурчание Зверева. — Хорошего вечера.

Я замираю на месте. Ноги прирастают к асфальту. Олег никак уезжать собрался? Восхитительно. Не стоит показываться ему на глаза.

Саша недовольно сопит и осуждающе качает головой. Она не понимает, не знает, что творилось со зверёнышем, пока не было свидетелей его отвратительному поведению. Ей не объяснишь парой предложений, что если Олег успокоился, от чего-то отступил, то не надо даже дышать в его сторону.

Спустя несколько минут в воротах вместо машины появляется Костя. Мужчина окидывает нас недовольным взглядами и тяжело вздыхает:

— Вольно. Уехал.

Мне становится невероятно стыдно перед этим человеком. Почему-то кажется, что именно он послужил неким громоотводом. Меньше всего я хотела бы доставлять Захаровым проблем.

— Прости… — шепчу я. — Я не должна была вас в это вмешивать.

— Знаешь, Насть, мне кажется, что извиниться ты должна была перед ним. Мужик в ахерах. Это видно. А ты за меня переживаешь.

Ну вот, а я его своим другом считала. Как быстро между нами встал Зверев, прогрев в Косте мужскую солидарность. Просто поразительно.

— За что я должна извиниться, Костя? За то, что сделала так, как он хотел? Кем был бы для него Кирилл, если бы я тогда продолжила унижаться и кричать о своей беременности? Я хотела сказать. Когда-нибудь. Правда, хотела. Просто… просто я баба! Я представляла себе нормальную встречу, нормальный разговор. Без его оскорблений, упреков, самодовольства и рукоприкладства. В моих фантазиях хотя бы встреча была нормальной. Человеческой. Располагающей. Что там было бы потом, уже такое, вилами по воде писано. Думаешь, он за сына переживает? — ухмыляюсь, наблюдая за грустью, наложившей отпечаток на лицо мужа моей единственной подруги. — Он даже не запомнил, как его зовут. Он всё это время был в нашем доме. Кричал, что-то требовал, оскорблял, ругался, бил стены, хватал меня своими клешнями… Но он даже не показался Киру на глаза! Он даже не захотел на него взглянуть! Дождался, когда мы уйдём с сыном, и показался Сашке, а там и тебе. Ты очень зря жалеешь этого человека.

Зверев Олег

Единственное, в чём эта чокнутая права, так это во всём, что касается Аглаи. Чем я лучше лицемерной Настеньки, если продолжу скрывать от невесты своё возможное отцовство? Да и к тому же Измайлова очень умная девушка, рассудительная. Она может внести ясность в мою голову, указать на пробелы.

— Домой? — интересуется водитель, встречая меня на парковке перед частной лабораторией.

Киваю и спешу укрыться в салоне авто.

Так унизительно я себя ещё не чувствовал. Мало того, что я стащил зубную щётку, с уматовым динозавром на ручке, так я ещё и в клинике наслушался столько дерьма.

Почему никто не понимает, что с птичкой нельзя иначе? Мне и так сносит крышу. Чем бы всё обернулось, если бы я всё-таки притащил за шкирку её и этого ребёнка в клинику? Силой. Если бы заставил, настоял… Да эта дура бы подняла вой! Непременно создала бы мне проблем. Врёт же гадина. Обо всём врёт! То ребёнок не её, то её, но не мой. Завралась по самые некуда! Думает, я поверю, что у её вечного пиздежа нет мотивов? Нет причины?