Аглая смотрит на меня широко распахнутыми глазами и молчит. Не зависает, ловко сменив одну чашку на другую под нужной секции кофемашины, но и ничего не говорит.
— Я понимаю, что это всё пиздец как не вовремя…
— Не надо, Олег. — тихонько заговаривает она. — Тебе не за что извиняться. Меня в твоей жизни тогда даже не было. Наверное, иногда так случается… — вздохнув, ставит передо мной чашку крепкого кофе. — Меня больше интересует то, что ты думаешь о своей бывшей.
— В каком это смысле? — выпадаю в осадок.
— В прямом. Перед поездкой сюда ты был странный. Немного отдалился от меня. Мне есть о чём беспокоиться?
— Ни одна моя бывшая не стоит даже твоего мизинца. На этот счёт у тебя не должно быть никаких причин для беспокойства. Но их ведь и так достаточно! Я чувствую, что птичка не просто так артачится и врёт. Мне кажется… это всё же мой сын и ДНК-тест, против которого она так категорично настроена, это скоро докажет.
— Птичка, значит? — грустно спрашивает она, метнув в меня поникший взгляд.
— Этот сучёныш умыкнул зубную щётку Кирилла! — зло выговариваю куму, нарезая круги по собственной кухне. И так еле до утра дотерпела! — Спёр! Самым наглым образом спёр его зубную щётку!!! И я даже догадываюсь для чего!
— Для чего? — сонно бормочет Борисов.
— Для ДНК-теста, разумеется! Забил на всё и всех! Как обычно. Сделал, как ему захотелось. Ненавижу!
— Что ж ты такая активная с утра пораньше… — недовольно стонет, чем-то шурша на заднем фоне. — Воскресенье же.
— Начало одиннадцатого! Кирилл уже крепость из песка во дворе забабахал, а тебе всё с утра пораньше!
— Выходной же.
Я завожусь ещё сильнее:
— Это ты верно подметил. Выходной. Почему все нормальные люди, пашущие на пятидневке или шестидневке, должны отпрашиваться в свой рабочий день у начальства, чтобы получить какую-то услугу или встретить мастера? Почему все конторы тоже идут на выходные в субботу и воскресенье? Это же бред какой-то! У людей выходные. Они хотят сделать свои дела в свои выходные. Не ломать свой график и привычный распорядок дня!
— Это ты сейчас о чём? — шумно сглотнув, интересуется Борисов.
— Обо всём. Хочу дом на сигнализацию поставить. И пару камер установить. Воскресенье у всех выходной почему-то, а там, где официально рабочий, меня всё равно записали на понедельник или вторник, потому что мастера и установщики выходные!
— Сигнализация, камеры… Ты что задумала?
— Я? Я ничего не задумала! Это твой дружок проблемный донельзя! Будет война! Ты не понимаешь ещё этого? Он вчера вломился в мой дом, как ни в чём не бывало. Расхаживал здесь, как будто это в порядке вещей! Зачем мне такие сюрпризы? У меня ребёнок вообще-то! С охраной и средствами видеонаблюдения нам будет гораздо спокойнее. К тому же, кто знает, на что Зверев способен? Может быть, эти самые камеры и будут моим доказательством в суде! Запишут его очередной припадок и его суд обяжет пройти какое-то психиатрическое освидетельствование. Хотя… там только лоботомия поможет!
— Высказалась? — весело хмыкает кум.
Я не понимаю, его спокойствия. Не понимаю, его веселья. Я знаю, от кого я родила ребёнка! И Зверев об этом скоро узнает. Небеса вот-вот рухнут не только на мою голову, но и на голову Ильи, а ему как будто по барабану.
— Борисов, иди ты в жопу! Меня убивает твоя невозмутимость. В общем, — замолкаю, пытаясь успокоиться, — Я тебе вообще не за этим позвонила. Есть у тебя контакты этой… Аглаи?
