Что Вы освободились, хоть не совсем, от докук, – милость Божия. Пользуйтесь ею и пекитесь своё внутреннее благоустроить, ходить непрестанно в памяти Божией и памяти смертной и тем возбуждать помысл бодренный и ревнивый о спасении.
Прошу вымолить у Господа и для меня сие благо.
Благослови Вас, Господи!
Спасайтесь!
3 января 1890 года.
Ваш доброхот
Милость Божия буди с Вами!
О молитве я говорил то, что говорил, потому что из молитвы Иисусовой не знаю что сделали. Думают, что как только стал кто творить сию молитву, то этим одним уже всё сделал. Молитва сия стала у них как заговор какой: твори её, приложив к сему и те телесные положения, о коих инде говорится, и всё получишь. Вот и мурлычут, а сердце остается пусто, и мысли бродят, даже и срамные движения приходят, а им ничего, будто всё такое в порядке вещей.
У иных приходит при этом малая теплота, и они кричат: вот благодать, вот благодать! И не вспомнят, что говорят опытные: смотри, придёт лёгкая теплота, не дивись, это от естества, а не от благодати.
Чего ищут молитвою Иисусовою? – Того, чтоб канул в сердце благодатный огонь, и началась непрестанная молитва, чем и определяется благодатное состояние. Ведать подобает, что молитва Иисусова, когда искра Божия падёт в сердце, раздувает её в пламень; а сама не даёт сей искры, а только способствует к приятию её.
Чем способствует? Тем, что собирает мысли воедино и даёт душе возможность стоять пред Господом и ходить в присутствии Его.
Главное – стояние и хождение пред Богом с вопиянием к Нему из сердца. Так делал Максим Капсокаливит… Так пусть делают и все, ищущие благодатного огня, а о словах и положениях тела не заботятся. Бог смотрит на сердце.
Я против того говорю, что иные совсем забывают о вопиянии из сердца… Вся забота у них о словах и положении тела, и отчитав в сем положении известное число молитв Иисусовых, с поклонами, опочивают на сем, с неким самомнением и осуждением ходящих в церковь на общую уставную молитву. Иные весь век так проживают, и пусты бывают от благодати.
Если б кто спросил меня, как мне справлять дело молитвенное, я сказал бы ему: привыкай ходить в присутствии Божием или храни память Божию и благоговеинствуй; для поддержания сей памяти избери несколько коротеньких молитовок или прямо возьми двадцать четыре молитовки Златоустовы и часто повторяй их с соответственными мыслями и чувствами. По мере навыка будет просветляться голова памятию Божиею и согреваться сердце. В сем положении уканет наконец в сердце искра Божия – луч благодати. Его ничем не произведёшь, он исходит прямо от Бога… Тогда можешь остаться с одною Иисусовою молитвою и ею раздувать молитвенную искру в пламень.
Таков прямой путь.
Что касается до о. N, ничего не умею сказать Вам. Управляйтесь с ним, как Вас Бог вразумит.
Благослови Вас, Господи!
Спасайтесь!
26 февраля 1890 года.
Ваш доброхот
Милость Божия буди с Вами, достопочтеннейший о. Герман!
Всё, что Вы писали в последнем письме (18 февраля), добре написано. Молитва Иисусова, с верою в простоте сердца творимая, всегда душеспасительна. Вредным может оказаться художество, какое с нею соединяют. От этого остерегать надо… Можно не вдруг на молитву сию налегать, а сначала всякий пусть навыкает молиться от сердца положенными молитвами и молитвами в церкви. Потом, когда заметите, что кто начинает углубляться в молитву, можете предложить ему творить молитву Иисусову непрестанно, и при сем блюсти память Божию со страхом и благоговением.
