Поскольку правда та была урезанная и строго дозированная, а потому и являлась она самым так наиболее наихудшим из всех где-либо существующих видов порою буквально вот очаровывающей светлые души ласковой лжи.
В ней, уж в принципе, все ведь полностью было как раз для того что ни на есть во всем самодостаточного и впрямь-то как есть сладострастного самообмана.
Да и вообще сами, как они есть, довольно низменные стороны общественно полезных истин для некоторых людей попросту не существуют же вообще.
И кстати, именно их столь усердное укрывательство от всякого внешнего света зачастую и дозволяет некоторым слащавым интеллигентам сохранить свои нежные ручки в той-то самой исключительно девственной чистоте.
А между тем без чьего-либо в этаком деле более чем прямого и порою самого непосредственного участия воз вековой разобщенности и коррупции было бы никак с места вовсе не сдвинуть…
И им точно всенепременно следовало гораздо менее ерничать по поводу вековой российской отсталости от общеевропейских весьма еще издревле благих стандартов, а значительно поболее выпрямлять согбенный стан своего народа всей-то своей собственной вполне уж между тем более чем естественной к нему близостью.
Ибо как раз в этом и была заключена историческая функция буквально всяческой в этом мире интеллигенции.
И это отчасти именно из-за той извечной и безудержной прекраснодушной болтологии и завелись на теле страны всяческие сибирские язвы лагерей того-то самого злосчастного сталинского ГУЛАГА.
Конечно, от соприкосновения со всем тем заскорузло грязным общественным бытом, руки вмиг еще станут не столь безукоризненно чистыми, а заодно и доведется им тогда стать до чего неприглядно и неприязненно запятнанными и мозолистыми, зато душа будет дышать тем же воздухом, что и весь остальной честной народ.
Ну, а чтобы добиться всего того, о чем писал Иван Ефремов в его романе «Лезвие Бритвы», нужно было вовсе так не бояться по временам хоть немного, но посильно якшаться со всяческого рода дурно пахнущим сбродом.
Ведь это именно сея в нем семена более сытого, а потому и более славного будущего, и можно было со временем получить весьма достойные того всходы. Причем ими могут быть одни лишь, и только семена вполне практического познания…
Ну, а для того, чтобы, они действительно постепенно взошли, надо было еще беспрестанно пропалывать сорняки и крапиву, никак так не боясь при этом волдырей и мозолей.
Людской сброд, он всего-то лишь не более чем явный конгломерат совершенно непутевых и неразвитых личностей.
Да только в саму как она есть его среду ни в коем случае никак нельзя было даже и пытаться хоть сколько-то глубокомысленно разом всею душою проникнуть, дабы проникнуться всем тем пряным народным духом.
Но людей малоразвитых между тем вполне при этом было необходимо по мере сил просвещать знаниями, причем делать это следовало одним лишь тем нисколько ненавязчивым добром и ничем, собственно, более.
А кроме того, надо бы кое-кому из тех излишне подчас нежничающих со всяким общественным злом интеллектуалов обязательно еще расстараться, хоть иногда, но твердо не уступать дорогу всей той сколь зачастую благоухающей дорогими духами самой уж наихудшей человеческой плесени.
Хотя, конечно, безо всякой на то особой причины лезть во всякую еще изначально черную грязь вовсе-то никому нисколько негоже в, так сказать, самые обыденные часы ничем никак не потревоженного житейского существования.
