– Ты так говоришь, будто, – насторожился Александр.
– Иногда предчувствия бывают обманчивыми, – попыталась успокоить его Мария.
Король Иоанн Второй был пленён англичанами. Уповать народу стало не на кого, и дороги Франции запрудили те, кто надеялся прокормить себя легковерностью наивных провинциалов: разномастные колдуны, торговцы чудотворными мощами, хироманты, мнимые паралитики, и даже студенты.
Благодаря Марии замок в Пиренеях был добр ко всем.
Однажды Александр взял её с собой, посмотреть улов и поднять мост.
На другом берегу реки их поджидала кучка странников.
– Господин! Гроза начинается, разрешите нам заночевать в замке. Мы оплатим свой ночлег любой работой, – крикнул один из них, поплотнее.
– А я могу продать вам обгоревший палец главного тамплиера и прядь седых волос епископа из Монсегюра, – фальцетом предложил тщедушный монах в лохмотьях.
«Мощи прибыли по адресу!» – помрачнел Александр.
– Я студент, архитектор, построю для вас всё, что захотите, поверьте, – без особой надежды на внимание представился юноша, длинный как жердь.
– Нам нужен хлев для коз, – откликнулась Мария.
– Овчарни мало? – возразил Александр.
– Тесно там козам, а от их сыра зубы белые и кости крепкие.
– Но мост уже подняли.
– Опустят и поднимут снова.
– Что-то мне говорит: не делай этого, – пристально посмотрел на жену Александр, – но, если ты так считаешь…
Мария благодарно прижалась к мужу.
– Война разорила людей, им надо трудиться, поэтому надо построить ещё цеха для гончаров и стеклодувов, и для женщин, которые умеют шить и вязать.
– И прикажем Малахии открыть лавку по продаже нетленных останков отцов, – тихо пробормотал Александр.
– А он исповедует монаха и выяснит, что самозванец срезал волосы у случайной слепой старухи, а палец подобрал на кладбище, где жгли чумных, – ободряюще посмотрела на мужа Мария.
– Умеешь ты успокоить меня, – усмехнулся он.
Между тем бродяги перешли мост и приблизились к ним.
Живописное сборище неудачников возглавил переговорщик-студент. Что-то в благородных линиях его лица, манере говорить свидетельствовало: побираться – не его удел.
– Для вас работы много в нашем замке, но о ней мы поговорим завтра, – приветливо кивнула ему Мария, – а пока все ступайте в странноприимный дом, кстати, пора его достроить. Кадушки с водой приготовлены. Еду принесут.
Александр приказал стражнику проводить бродяг.
– Увидеть бы, кто пишет наши судьбы? – посмотрела в темнеющее небо Мария.
Мысли её занял этот парень, студент. Наверно, незаконнорожденный сын какого-нибудь дворянина. Подсчитать бы, сколько на свете бастардов? И спросить у Бога: законны ли людские законы? Ведь любое рождение – божий промысел. Или это дьявол бросает людей в незаконные объятия? И семя, извергнувшееся в греховной связи, несёт проклятие: плод сеет зло, чтоб люди стелились по земле как сорняки…
– Ты куда улетела? – обнял за плечи жену Александр.
– Из случайных детей вырастают ненужные люди, – подвела итог своим мыслям она.
…Одной ночью дело не обошлось: бродяги прижились в замке. Их молодой предводитель Андреа и вправду оказался строителем, учившимся у одного из известных архитекторов Парижа. И хоть строить ему пришлось не дворцы, он всё же повеселел. И разговорился.
Мария любила людей, владеющих даром слова. Не удивительно, что беседы с юным мыслителем стали всё больше занимать её.
– Откуда люди знают о любви? – спросил он как-то, распахнув большие, в крапинку, будто перепелиные яйца, глаза, – ищут её на земле, дерутся за неё, умирают…
