О проблемах созависимости - страница 18

В работе «Мировоззренческий сдвиг – детонатор наркотического бума и распада общества» было показано, что человек, выпавший из культуры, может осмыслить только текущее мгновение, то есть сиюминутное переживание.

И примечательно, что Алёша Карамазов сказал, что Митя Катерине Ивановне таким и нужен, чтобы «созерцать беспрерывно свой подвиг верности»[26]. То есть хоть Достоевский и не расшифровал здесь всё до конца, но можно предположить, что измены Мити, что его какие-то реплики, обижающие Катерину Ивановну, становились для неё содержанием жизни. У неё не было подруг, с кем она могла бы обсуждать жизнь в её полноте и красоте, но так как рядом был Митя, ей было постоянно о чём думать, о чём переживать, ну и в каком-то смысле даже жаловаться.

Вторая женщина – госпожа Красоткина. Достоевский описывает мальчика Колю Красоткина, который был дерзок не по годам. Глава, в которой описывается Коля, так и называется – «Коля Красоткин». Коля в принципе демонстрирует какие-то признаки девиантного поведения, насколько они могли существовать в том социуме, который был описан Достоевским. Потому что там какие-то нормы морали всё-таки были, поэтому человек в девиантном поведении всё-таки не переходил через определённые грани. Итак, госпожа Красоткина полностью переключилась на своего сына, и даже когда ей один учитель сделал предложение, она отказалась, посчитав, что она тем самым предаст своего сына. Хотя, если бы она спросила сына, то, возможно, он маму бы поддержал, потому что мальчику всё-таки было бы как-то комфортнее существовать в полной семье, рядом с отцом. И по сути, вот эта её некая мягкотелость привела к тому, что мальчик был вынужден уходить в девиантное поведение, чтобы доказать другим мальчишкам, что он не маменькин сынок.

Достоевский пишет: «Живёт она честно и робко, характера нежного, но довольно весёлого. Осталась она после мужа лет восемнадцати, прожив с ним всего лишь около году и только что родив ему сына. С тех пор, с самой его смерти, она посвятила всю себя воспитанию этого своего нещечка мальчика Коли, и хоть любила его все четырнадцать лет без памяти, но уж, конечно, перенесла с ним несравненно больше страданий, чем выжила радостей, трепеща и умирая от страха чуть не каждый день, что он заболеет, простудится, нашалит, полезет на стул и свалится, и проч., и проч. Когда же Коля стал ходить в школу и потом в нашу прогимназию, то мать бросилась изучать вместе с ним все науки, чтобы помогать ему и репетировать с ним уроки, бросилась знакомиться с учителями и с их жёнами, ласкала даже товарищей Коли, школьников, и лисила пред ними, чтобы не трогали Колю, не насмехались над ним, не прибили его. Довела до того, что мальчишки и в самом деле стали было чрез неё над ним насмехаться и начали дразнить его тем, что он маменькин сынок. Но мальчик сумел отстоять себя. Был он смелый мальчишка, «ужасно сильный», как пронеслась и скоро утвердилась молва о нём в классе, был ловок, характера упорного, духа дерзкого и предприимчивого. Учился он хорошо, и шла даже молва, что он и из арифметики, и из всемирной истории собьёт самого учителя Дарданелова. Но мальчик хоть и смотрел на всех свысока, вздёрнув носик, но товарищем был хорошим и не превозносился. Уважение школьников принимал как должное, но держал себя дружелюбно. Главное, знал меру, умел при случае сдержать себя самого, а в отношениях к начальству никогда не переступал некоторой последней и заветной черты, за которою уже проступок не может быть терпим, обращаясь в беспорядок, бунт и в беззаконие. И однако, он очень, очень не прочь был пошалить при всяком удобном случае, пошалить как самый последний мальчишка, и не столько пошалить, сколько что-нибудь намудрить, начудесить, задать «экстрафеферу», шику, порисоваться. Главное, был очень самолюбив. Даже свою маму сумел поставить к себе в отношения подчинённые, действуя на неё почти деспотически. Она и подчинилась, о, давно уже подчинилась, и лишь не могла ни за что перенести одной только мысли, что мальчик её «мало любит». Ей беспрерывно казалось, что Коля к ней «бесчувствен», и бывали случаи, что она, обливаясь истерическими слезами, начинала упрекать его в холодности. Мальчик этого не любил, и чем более требовали от него сердечных излияний, тем как бы нарочно становился неподатливее. …Дарданелов, человек холостой и нестарый, был страстно и уже многолетне влюблён в госпожу Красоткину и уже раз, назад тому с год, почтительнейше и замирая от страха и деликатности, рискнул было предложить ей свою руку; но она наотрез отказала, считая согласие изменой своему мальчику, хотя Дарданелов, по некоторым таинственным признакам, даже, может быть, имел бы некоторое право мечтать, что он не совсем противен прелестной, но уже слишком целомудренной и нежной вдовице. …После случая на железной дороге у Коли в отношениях к матери произошла некоторая перемена. Когда Анна Фёдоровна (вдова Красоткина) узнала о подвиге сынка, то чуть не сошла с ума от ужаса. С ней сделались такие страшные истерические припадки, продолжавшиеся с перемежками несколько дней, что испуганный уже серьёзно Коля дал ей честное и благородное слово, что подобных шалостей уже никогда не повторится. Он поклялся на коленях пред образом и поклялся памятью отца, как потребовала сама госпожа Красоткина, причём «мужественный» Коля сам расплакался, как шестилетний мальчик, от «чувств», и мать и сын во весь тот день бросались друг другу в объятия и плакали сотрясаясь»