***
Добрый день, Катерина! Задумался, с чего начать. После того, как прочел не одно Ваше стихотворение, сложилась некая связная картина. Ну, то что Вы поэт, – Вы и сами знаете. Не потому поэт, что научились красиво нанизывать слова на строки (этим нынче мало кого удивишь), а потому, прежде всего, что у Вас есть то, что я называю поэтическим мышлением. Оно либо есть – либо его нет. Это как с музыкальным слухом. Вы думаете как поэт, чувствуете как поэт. В этом смысле поэтом может быть и тот, кто за всю жизнь не написал на бумаге и одной поэтической строки. И это – то, чему не научат ни на одном поэтическом семинаре или литинституте. Это просто данность.
Ну и существует другая данность, прямо вытекающая из первой. Поэты живут трудной внутренней жизнью. Даже те поэты, которые, как кажется многим со стороны, живут или жили нераздельно с природой. Это, скажем для примера, Афанасий Фет и Борис Пастернак. По признанию издателя Погодина, молодой Фет чрезвычайно тяжело переживал действительность своего времени. Сейчас такое состояние мы называем депрессивным. А Борис Леонидович, разговаривавший с природой на одном языке, терпеть не мог… дня своего рождения. Только его близкие знали об этом и усиленно оберегали его от докучливых поздравлений со стороны. Я вообще давно пришел к простой формуле – чем ближе и крепче в человеке связи с природой и мирозданием, тем сложнее ему переживать несуразность в мире людей. Впрочем, в мироздании всё тоже далеко не так просто. Однако истина даётся именно бесстрашным. Тем, кто смеет всматриваться в темноту и, всматриваясь, находить ответы.
Зачем я Вам всё это говорю? Потому что Вы сейчас пытаетесь найти опору. (Это следует из Ваших же стихов). Опору своей мысли. Так же, как её нашли, каждый в своё время, Афанасий Фет и Борис Пастернак. Да и не только они одни. Иначе можно себя пережечь, изжечь. И тогда уж – ни покоя, ни воли…
И поскольку Вы носите (может быть, даже лучше сказать «вынашиваете») в себе поэта, то Вас каким-то непостижимым образом выводит в высоту Ваша же поэтическая мысль: «Синдром печали – звёзды за плечами». Это – ключевая мысль. Но дальше – снова обрыв и обвал:
Холодными, бездомными ночами
Душа – сплошная чёрная дыра.
Да, душа действительно может в какое-то время стать и чёрной дырой. В которой, кажется, без всякого умысла, но и без всякого сожаления безвозвратно исчезнет всё, что туда нечаянно упадёт. Да, душа может превратиться так же в безжизненную пустыню, в которой ни травинки живой, ни ветра уже не отыщется. Одна только голая пустыня – от горизонта до горизонта. Когда даже мука смотреть на всё это горестными глазами перестаёт быть. Потому что ей даже быть негде. Но Вы ведь где-то в глубине души (на самом её потаённом дне) знаете или догадываетесь, что сама душа имеет странную особенность вырастать из ничего. Из пепла даже. И потом – расти до гигантских размеров, теряя всякие ощущения собственных берегов. Всё это в ней заложено. Изначально. Ибо в этом и заключён образ Бога в человеке. Наша величайшая огромность – в свёрнутом, как программа, состоянии.
А что же стихи? Стихи поэта расширяют пространство его души. Далеко не все стихи. Даже не те, может быть, которые кажутся нам лучшими с нашей земной точки зрения. А те, в которых живая (именно живая!) мысль отражается в кристаллической решётке стихотворения. Есть какие-то вещи, когда законы физики и законы метафизики, обычно парадоксальные друг другу, пересекаются как бы один в один.
