Ангел удаляется в сей пузырь и там думает: как можно ответить правильней на удар или же на вопрос. Вертит со всех сторон… отрабатывает, пока не достигнет полного совершенства. И он его достигает всенепременно. Внутри пузыря ведь не имеется ничего, что может отвлекать ангела. Туда не может проникнуть никакой шум, ничья воля и ни едина случайность. То есть никто, ничто и никаким образом не достает отженить ангела от задачи, решением которой он занимается. И он сливается с нею полностью и сия возможность – разновидность блаженства. Как и совершеннейший инструмент!
И вот после этих раздумий, этой работы, этого совершенствования ангел возвратится из пузыря вечности куда? – просто в следующее мгновенье той ситуации времени, откуда он в эту вечность и удалился. То есть: ангел возвращается (а то, что он удалялся, этого никому не видно) и дает ответ на сложнейший, глубочайший друга вопрос, или же наносит контрудар в ответ на коварнейший, мощнейший удар врага – выверенный, выкованный внутри вечности. Вот и будет поражен его друг точностью ответа! недруг же станет поражен – в прямом смысле – неотвратимостью продуманного удара. Кто-нибудь во времени устоит? – никак!
Поэтому-то и СОВЕРШЕННЫ ангелы. Они не только лишь не отравлены каким-либо своеволием или, паче того, чужеволием, и проникнуты исключительно волей Божьей. Они еще и способны так отточить и отполировать клинок этой воли в пузыре вечности, что, сверкая во времени, он представляется мечом огненным!
Ангелы способны уходить очень глубоко в отличие от людей. Вот, скажем, ангел задумал сотворить новый мир – на это же вечность требуется неотвращаемого внимания! И у него она ЕСТЬ. Он уходит в этот пузырь вечности-мгновения и там, в пределах его, оказывается уже и не ангел даже, а Сам АЗ ЕСМЬ – единственный воистину существующий и превечный! И будет у него там и первые семь дней творения, и все прочее…
***
Нет ничего поучительнее, наверное, истории ангелов. Мнивший себя бОльшим Бога обрек тем себя даже и человеческому-то званию позавидовать. Хранящий же свою проникнутость боговолием – такими же возможностями, как Бог, располагать может.
УМИЛА:
Вспомнилось стихотворение Михаила Кузьмина, начало двадцатого века:
***
Вы так близки мне, так родны,
Что будто Вы и нелюбимы.
Должно быть так же холодны
В раю друг к другу серафимы.
И вольно я вздыхаю вновь,
Я детски верю в совершенство.
Быть может это не любовь?..
Но так похоже на блаженство!
Нелюбимы – это с точки зрения ветхого мира сего, который знает страсти, но не Любовь…
Чем отличаются любовь с маленькой буквы – и Любовь? Конечно, я чувствую это интуитивно. Но как выразить это точнее?
Мы здесь отражения от единого Центра – какого? Почему мне это постоянно приходит – что Бог собирает нас в единое целое?
И перейти на новую ступень мы можем только вместе… Подняться на ступень выше. В единстве. Общаясь в духе через глубину Сердца. Как ангелы, которыми мы когда-то были…
Ведь ТАМ, в изначальном мире, все так и было – Бог в центре каждого существа, и мы все в Его поле… А потом центровка поплыла… отклонилась от Бога на себя… Я помню, как мы там сидели как бы у фонтана со светящимися струями, условно говоря. Еще ангелами. Но уже готовыми уйти… Это был живой фонтан, и струи его живые. И они иссякали у нас на глазах. Поле единства с Богом как бы переворачивалось. И мы поняли, что наша та самая связь в глубине глубин… которая была естественной и сама собой разумеющейся с Начала… мы уже не чувствуем ее ясно, она уходит, что-то внешнее заслоняет ее… Мы поняли, что будем искать друг друга вовне… Будем пытаться прийти к тому самому единству, соединяя тела, через внешнее. Но все будет рассыпаться в прах, пока опять в Глубине глубин не загорится Единый огонь…
