– Блядь! – Юншен отбил мяч, как надоедливую муху. Он улетел в дверцы лифта, отбился от противоположной стены, недалеко от отсеченной головы в углу, и Джеён его перехватил. Юншен вытащил одну руку из-за спины, другой он все еще сжимал рукоять пистолета.
Тридцать восьмой этаж. И что в итоге? Во-первых, рука не сгнила – это хорошо. Во-вторых, мяч снова оказался у Джеёна, и он снова отбивает им ритм «доведи человека до нервного срыва» о стену возле Юншена.
На сороковом этаже сердце пропустило удар. Юншен сглотнул образовавшийся ком. Видя в промежутке, когда мяч оказывался в поле зрения, а точнее, в руке манлио, как иероглифы на нем все ярче наливаются светом, он думал, что все решится через девять этажей.
Тогда Юншен решил поймать мяч и демонстративно раздавить в руке, но в этот раз Джеён не кинул его. Тишина показалась теперь непривычной.
Юншен дернулся, когда Масуми оторвался от стены и, потянувшись, нажал на кнопку «48».
Чжудо вытащил изо рта погрызенную палочку и, осмотрев ее, печально выдохнул, обращаясь к Юншену:
– Жвачки нет. – Он, поджав губы, кивнул головой и обхватил рукоять катаны, что висела у него на поясе. Юншен следил взглядом буквально за каждым его движением, крепче сжав пистолет за спиной. – Что бы тебе ни дал Ватанабэ – используй это во благо, Юншен, – произнес он и кинул мяч Сэму – теперь он светился в его ладони. От мяча исходило тепло, но ничего более. И когда двери открылись, Джеён отсалютовал двумя пальцами и вышел из лифта.
На сорок восьмой этаж.
Юншен видел только спину Джеёна и покачивающуюся кисточку на катане. Двери медленно закрылись, и лифт понес его на пятидесятый этаж. Юншен прислонил голову к металлической стене и вытащил вторую руку из-за спины. Повертев в пальцах самый обыкновенный теннисный мяч, Юншен посмотрел на иероглифы, что покрывали его: они были плохо прорисованы, почти нечитаемые. Времени мало. Поэтому манлио глянул на наручные часы, показывающие «22:36 по Ёмхаги», и поставил таймер на пятнадцать минут.
Лифт остановился, Юншен подкинул сумку, поправил ремень на плече и буквально пролез в открывающиеся двери. Оглядевшись по сторонам, он заметил длинный коридор со множеством однотипных дверей с кодовым замком под ручкой. Подкинув мяч на ладони, он посмотрел на указатель и, определив направление, кинулся по коридору.
Две тысячи семнадцатая. Через несколько секунд он без раздумий нажал на звонок у той самой двери.
Нужно спешить. Скоро сюда явятся медузы.
За дверью была тишина, Юншен начал улавливать нарастающее волнение – вдруг там никого нет, вдруг Хвана подставили? Вдруг Чжудо обманул его?
Только он поднял руку позвонить еще раз, как ручка опустилась вниз и дверь приоткрылась. На пороге стоял Сан Бом Ватанабэ собственной персоной. Он выглядел точно так же, как и на том фото, что показывал Хван. Круглолицый, с узким разрезом глаз, которые были расположены шире обычного, из-за чего нос казался сплющенным. Абсолютно лысая голова. Сан Бом наскоро осмотрел Юншена, задержал взгляд на спортивной сумке и, толкнув дверь, произнес:
– Входи.
Юншен вошел, он хотел было разуться, как это принято в Нифлеме, но Сан Бом, поправляя ворот изумрудного цвета рубашки, отговорил его, показывая пальцем на свои удобные резиновые сабо с дырочками.
Электронный замок запиликал позади, когда дверь закрылась.
– Предлагаю не медлить, – начал было Юншен, следуя за Сан Бомом по небольшому коридору, который тут же вывел в объединенную с гостиной кухню. Мебели и тут, кроме низких столов, стоящих в ряд вдоль углового панорамного окна, было мало. Заприметив кухонный остров, он положил на него сумку и мяч. – Я немного спешу. – Он поднял руку и посмотрел на часы. Минус две минуты.
