Коря себя за слабость, Мальстен вновь попытался приподняться на локтях. Ему удалось, хотя он ощутил опасное натяжение в швах на ране. Он осторожно придержал ее, надеясь, что это поможет нитям не разойтись.
Дверь в его покои внезапно чуть отворилась, и внутрь кто-то вошел. Фигура носила красное, но Мальстену без труда удалось сосредоточиться на ней. Какую угодно женщину он ожидал увидеть в своих покоях глубокой ночью, но не эту.
– Кара, – тихо произнес он вместо приветствия.
– Вижу, ты очнулся. – Она тоже говорила негромко. – Хорошо.
Мальстен ничего не ответил. Он молча наблюдал, как она осторожной, медленной кошачьей походкой приближается к нему и останавливается достаточно близко от его постели. Мальстен был готов ко всему. Одежда Кары – длинные шаровары, подчеркивающие крутые бедра и открывающие плоский упругий живот, и расшитый золотом красный лиф – не предполагала наличия оружия, коего можно было не заметить. Однако Мальстен предположил, что эта женщина может явиться к нему лишь с одной целью.
– Пришла убить меня? – спокойно спросил он.
Если это и была ее цель, Кара ничем себя не выдала. Она молча взирала на него с высоты своего роста и будто пыталась прочитать на его бледном лице ответ на какой-то невысказанный вопрос.
– Убить тебя? – переспросила Кара. – У тебя весьма короткая память, Мальстен. Разве ты не помнишь, что недавно я спасла тебя?
Он нахмурился. Все, что было после их с Бэстифаром встречи на Рыночной площади, прошло, как в тумане. Мальстен помнил, как тяжело было дышать, помнил, как кто-то нес его куда-то, помнил стол и боль расплаты, которая обрушилась на него, когда Бэстифар отпустил ее. Он помнил неразборчивые голоса, доносившиеся до него, и помнил какой-то пузырек, который ему сказали выпить.
– Противоядие? – спросил он.
– Говорю же, – кивнула она. – Я тебя спасла.
Мальстен недоверчиво изогнул бровь, стараясь не выдать, как у него пересохло в горле. Он не был уверен, что, встав с кровати, не рухнет на пол от бессилия, а демонстрировать Каре свою слабость ради попытки раздобыть воду ему совершенно не хотелось. Будь здесь кто угодно другой, он, возможно, попросил бы воды, но у этой женщины – нет.
– Ты знала, что это за яд, – сказал он. – И противоядие к нему тоже было у тебя, хотя остальные, похоже, ничего об этом не знали. – Мальстен пронзительно посмотрел на Кару и, встретив холодный взгляд с вызовом, понял, что не ошибся. Он кивнул. – Стало быть, сам яд – тоже твоих рук дело.
Кара хмыкнула.
– Не делай из меня злодейку, Мальстен, – удивительно мягко произнесла она. Угрожающий хладнокровный взгляд мало сочетался с этим елейным голосом. – Я постаралась сделать так, чтобы Отар Парс не заподозрил меня в нежелании содействовать ему. Что бы ты себе ни думал, убить тебя здесь желал только он. Не я. И не Бэстифар.
Мальстен недоверчиво посмотрел на нее, но комментировать ничего не стал.
– Что ж, тогда ты ждешь, – он помедлил, – благодарности?
– Можно сказать и так. – Кара приблизилась и чуть склонилась над его кроватью. – Мы оба знаем, что это не первый раз, когда мне приходится содействовать тебе. – Ее глаза вспыхнули обидой и злобой. – И в благодарность за содействие мне нужно от тебя только одно: правда.
Мальстен непонимающе покачал головой, не дав себе облизать пересохшие губы. Во взгляде Кары, буравящем в нем дыру, сквозило что-то еще. Нечто невообразимо знакомое.
