Облако в погонах - страница 8
Стена пугающе раздета,
Слепит постельной белизной.
Течёт из статуй в тело Лета,
А череп иссушает зной.
Мозги сжимаются от боли,
Глаза краснеют из орбит.
Тот, кто искал бескрайней воли,
На мраморе лежит убит.
Лежит властитель, в плащ завёрнут,
Гримасой смерти изменён.
Тлетворной немочью подёрнут,
Белее глыбы мела он.
Пал своенравный император
Под изменившею рукой,
Как ослабевший гладиатор,
В крови своей нашёл покой.
Перешагнув чрез труп кровавый,
Брут тогу ловко отогнул
Имперский жезл, венчанный Славой,
В его руке, как меч, сверкнул.
Глава 2
(Александровская слобода, 19 ноября 1581 года)
I
Москва – древнейшая Руси столица,
Ты не забыла властного царя.
Иль чёрным вороном он над Кремлём кружится,
Иль коршуном, за государством зря.
Пустынны в Слободе стоят палаты,
Где взор ласкают злато и сафьян
В них трепетом почтительным объяты
Все. В них – Грозный царь Иван.
Вот он сидит, скуластый, остроносый,
И много лет прошло с тех давних пор,
Как правит он и множит тел отбросы.
С ним сын его, у них как будто спор?
–О, нет, отец! А тот, длань простирая.
Неистово вопя: «Молчи, щенок!»
Слепому бешенству, не зная края,
Бьёт сына посохом в тугой висок.
Крик жалобный – и рухнул бедный отрок.
Кровь видя, удивлён: глаза чисты.
…Споткнувшись о кровавый тела свёрток,
Бежит старик, и рушатся кресты.
II
Туман кровавый пред глазами скачет.
Сжал голову: гудит в ушах набат;
Ржёт конь, а показалось – мальчик плачет,
Зрачки окрасил огненный закат.
Безумец старый бродит в тёмной зале,
Зловещие чертя по ней круги.
Чу! Крики, плач и государя звали.
Боярин входит, затая шаги.
«Мой государь, прости! Царевич умер!» –
И в ужасе дрожит, упавши ниц.
О, пытка! Ум не подчинился думе.
Лицо расплылось на десятки лиц.
Кривя с трудом оскал в натужной муке,
«Уйди!» – хрипит и дышит чёрным ртом.
Тревожно слыша в каждом сердца стуке:
«Сыноубийце – ад на свете том!»
Рука дрожит, сжимая тяжкий посох.
Иван ужасен, бледен: сам не свой,
Отбросил жезл, и тот поверху досок
Лежит, крича кровавой полосой.
III
Темнеет. Тихо входят ночи тени,
В углу скрипит и плачет карлик-тролль.
Царь молится, спустившись на колени,
И, притупляясь, утихает боль.
«Погиб сынок! Прими его, Владыко.
Боюсь расплаты: немощен и стар.
Прости мой грех, иначе вражье лихо
Сомнёт опричников, да и бояр.
Завянет дело жизни. Обнищая,
Русь вновь падёт, тогда всему – конец.
И, новый храм воздвигнуть обещая,
Христа лобзает в золотой венец.
Глава 3
(Англия, 1647 год)
I
Лежит в густеющем тумане
Державный старец Альбион,
Идут на Лондон пуритане;
Король их наглостью взбешён.
Рукою женственной лаская
Щенка изысканных кровей,
Карл, жестом канцлера впуская,
Желает знать о всём скорей.
«Сир, опасения напрасны, –
Милорд заверил короля:
Идут бродяги и прекрасно.
Сотрём их в пепел, о-ля-ля!»
Ещё не знают эти оба,
Как близок их пути конец.
Как скоро хладной крышкой гроба
Придавлен будет он – мертвец.
Когда в стране нет твёрдой власти,
Два лагеря: народ и царь –
Пылают и тела, и страсти,
Сейчас не так, так было встарь.
II
С лицом, под стать мясному блюду,
Вождь люда Кромвель, а за ним –
Рвань черни, стёкшись отовсюду,
Стоит полком и не одним.
Что привело сюда несчастных?
Жизнь, источающая стон!
Верхи ж к Виктории причастны,
А этим – погребальный звон.
Сошлись войска близь деревушки,
Вопрос поставлен: он иль мы?
Луг, что топтали лишь пастушки
Стал центром боя и страны.
III
Ласкает ветер локон русый,
Клинок блестит в руке, кровав.
Милорд сухой и седоусый,
Споткнулся, вскрикнул, грудь зажав.
Похожие книги
