Обломки эроса - страница 41

– Да, развиваемся… Денежки делаем.

– Толковый у вас мэр, много делает для города… А у нас беспросвет… Как были дороги раздолбанными, так и остались. Последние заводы позакрывали, суки. Негде людям работать, бля. Всё к чертям развалили… Зато проституток стало пруд пруди – каждый день вожу одну-две на вызов. Вот, ети мать, до чего докатилось… Начали, вроде, туризм развивать, но не пошло, так и бросили… Жопа у наших властей вместо головы… Нет, себе-то они жизнь хорошо организовали… Тачки крутые, особняки, сауны с девочками… А народ, блядь, страдает… Ты кем работаешь?

– Менеджером в архитектурном бюро.

– Понятно… А ведь у вас там, в Лемове, жизнь бьёт ключом… Слышал, что иностранные компании офисы открывают… Инвестируют вас, короче. Да и природа там другая, поприятнее. Правильно говорю?

– Да, в Лемове сейчас настоящий расцвет. Особенно в сфере высоких технологий. Много молодёжи идёт в IT. Основной капитал там крутиться, на мой взгляд.

– У меня в Лемове сын учился, на военного… Город ему понравился. Много старинной архитектуры, кафе, девочек красивых…

– И что, остался в Лемове?

– Не, домой, сучёнок, припёрся… Нагулялся там. Теперь начальником заводской охраны устроился. Работа без особых нервов и деньги нормальные. Женился уже…

– Что, и дети есть?

– Дети будут, не куда не денется… Пусть пока подзаработает на жизнь, квартиру в кредит возьмёт. Чтобы всё нормально было, как у людей… Правильно говорю?

– Да, конечно, всё правильно….

Кире хотелось как можно быстрее выйти из машины этого нудного мужика, который давил её своей «правдой жизни» и постоянно оборачивался в её сторону широким, обтянутым кожей, как футбольный мяч, лицом. Он поглядывал на неё своими бледно-голубыми глазами, походившими на круглые вставки из цветного металла, и хищно улыбался, представляя, наверное, как привозит её в укромное место на краю города, остервенело стягивает с неё одежду, сильно зажимает ей рот, достаёт из спортивных штанов свой коренастый вздыбленный член, рвёт её кружевные трусики и грубо входит в сжавшуюся от страха сухую вагину…

От таких мыслей у Киры слегка закружилась голова, но она внутренне собралась и продолжала слушать неугомонного таксиста, пока тот не сказал «приехали!» и не взял из её протянутой руки деньги за поездку.

– Ты надолго к нам? – спросил напоследок таксист, любуясь золотым отливом её пышных волос и раскидистыми бёдрами, соблазнительно укрытыми тонкой джинсовой тканью.

– Нет, не очень… А что?

– Может дашь мне свой телефон… Сходим куда-нибудь на днях… В ресторан, например. А можно и за город поехать. У меня дача есть. Купим коньяку, пожарим шашлыков… Хочешь? Я от всей души… Понравилась ты мне…

– Спасибо, приятно, но у меня другие планы на ближайшие дни. Всего вам хорошего вам и удачного дня.

– Жаль, конечно… Ну, лады, красавица, гуляй… Если что, я у вокзала почти каждый день простаиваю. Машину мою ты знаешь. Подходи, покатаю тебя, как следует, интересные места в городе покажу. Потом ещё благодарить будешь…

Кира слегка улыбнулась в ответ на его предложение и хлопнула дверью. От машины она отходила с высоко поднятой головой, размашисто виляя бёдрами. Она знала, что таксист смотрит ей вслед и наливается вожделением. Это её веселило и удовлетворяло. Она женщина, она желанна, она имеет власть над мужчинами, она управляет этим миром через свои эмоции и красоту…

Родители встретили Киру традиционными расспросами о её житье-бытье. Она отбивалась, как могла, о чём-то умалчивала, что-то врала. Рассказать им о настоящем положении дел у неё никак не получалось. То, что теперь интересовало её, чем она жила всё последнее время, не вписывалось в родительский мир. Она говорила им общие фразы о том, что у неё всё хорошо, что у них нет поводов для беспокойства, что карьера её вполне успешна, что люди в Лемове доброжелательные, а цены на продукты питания умеренные. Родители понимающе кивали, но до конца не верили ни единому её слову, поскольку жизнь научила их всё время быть начеку. Для них она была перебежчицей, которая променяла родной Карбоновск, пропахший горьким заводским дымом, на чуждый их натуре рафинированный Лемов. Родители были уверены, что лемчане не знают тяжёлого труда, а большую часть жизни проводят в пустопорожних разговорах за кофе и вином. Работу в офисе они не считали настоящим трудом, называя её между собой «бумажным бездельем».