– А то. Я верный малый, – скалится он, сгребая в карман ключи от байка и телефон.
– Кир, а ты имя адресата дописывать не пробовал? – киваю барменше, чтобы плеснула ещё текилы.
– И бессердечно лишить тётку единственного развлечения? – иронично дёргает краем рта Лис. – Ладно, солдат, мне правда пора. Если что, я на связи.
С его уходом разговор ощутимо теряет лёгкость. Стас по привычке разглядывает девушек на танцполе, но видно, что мыслями весь на призывном пункте. Мне тоже перед службой было как-то нервно. То время вообще выдалось дурным.
А уже в армии особо было не до раздумий. Стоило глаза закрыть и будто в пропасть падал. Но иногда, очень редко, у пропасти был голос. Почему-то Анькин. И почему-то хриплый, какими обычно бывают голоса после плача. Хотя я ни разу не видел у Королёвой слёз. Только в тот последний, когда сделал её женщиной. Видимо, наша ночь на турбазе всё-таки нехило так прошлась по совести.
Никогда ни о ком столько не думал, тем более о мелкой. Но стоило решить оставить этот эпизод в прошлом, как понеслось. Сначала получил вдогонку жирную точку в виде её затравленного взгляда в день отъезда. Затем маялся неизвестностью. Я хоть отмазал нас перед Стасом, свалив подарок на банальную внимательность, на деле же то был мой конкретный такой залёт. Друг тогда, скрипя зубами, не стал докапываться до правды. И то явно из соображений, что далеко мы зайти не успели, а за год перегорит. Вот только оно как-то сразу не разгорелось, больше дымом едким затянуло. Оттого, наверное, и развилась эта хроническая боль под рёбрами. Кому-то совесть спать не даёт, а меня, похоже, периодически душит.
– Как там мелкая твоя? Замуж ещё не собирается? – какого-то чёрта капитулирую перед настоятельной потребностью убедиться, что не нанёс девчонке психических травм. Взгляд у неё там, во дворе уж слишком дикий был. Даже вспомнить муторно.
– Пока вроде не дурит, – внимательный взгляд друга режет не хуже стали. – А что, хочешь выдвинуть свою кандидатуру?
–Ты, я смотрю, совсем отчаялся найти Анюте няню на время службы, – фыркаю, безразлично дёргая плечом. – Расслабься. Я хорошо усвоил урок отца. Так что брак последнее дело, куда бы мне хотелось встрять. Твоё сокровище вне опасности.
Нет, я не держу зла на старика. Сейчас уже нет. Даже где-то благодарен. Именно финт отца, решившего скрасить мой переходный возраст скандальным уходом из семьи, подорвал в моих глазах ценность такого псевдоавторитетного понятия, как институт брака. Да и верности в целом. Любая привязанность может подло ударить в спину, вот и весь расклад. Я, сопляк, тогда на эмоциях даже девичью фамилию матери взял, чтобы больнее цапнуть в ответ. Без особого толку, естественно.
– Да как сказать, – в протяжном выдохе Стаса парадоксально прорывается напряжение, нагнетая мой теперь уже явный интерес. – Анька вдруг решила, что хочет независимости.
– Даже так? – скептически кошусь на друга, уверенный, что тяга к самостоятельности у девиц её возраста наверняка ограничивается какой-нибудь блажью вроде переезда в общагу или покупки машины.
Хотя, если подумать, для Стаса оба варианта смерти подобны. Это ж теперь никакого контроля.
– Работу ищет на время каникул, – кривится Король, как от зубной боли, а заодно нагло опрокидывает в себя мою стопку. Сразу же следом за своей.
Проводив декольте барменши тоскливым взглядом, решаю безотлагательно уйти в отрыв сразу за все месяцы воздержания. Конечно, поделившись напоследок рациональной мыслью.
