Баба Лена с утра трудилась на огороде, а как солнышко поднималось в зенит, отправлялась на поиск и сбор лечебных трав. На веранде в зиму возникали сухие гирлянды всевозможного пёстрого разнотравья, средства от всяких болячек. Антонина и Антон не препятствовали этому увлечению матери, потому что та знала толк в этом деле: будучи девчонкой, проживала с родителями и трудилась в Рязанской губернии, в поместье Вершина Пронского уезда, у Ивана Владимировича Мичурина. Навыки, полученные от великого ботаника, селекционера и садовода, пригодились в дальнейшей трудной наполненной невзгодами и испытаниями жизни нашей героини.
Елене Михайловне уже шёл седьмой десяток, когда после разрушительного наводнения пятьдесят третьего года, её с небольшим сохранившимся скарбом забрал к себе из соседней деревни старший сын Антон. Младший сын Василий покинул мать двумя годами ранее, подавшись на речной флот.
Высокая, с прямой спиной и натруженными длинными руками, с чистым лицом, прямым спокойным взглядом небольших серых глаз, прикрытых нависшими шалашиком верхних век, тонкими сомкнутыми губами небольшого рта, в неизменном белом платочке, повязанном под затылок, в тёмной кофте с рукавами до локтя, коричневой юбке и синем переднике… Такой запомнилась бабушка Мише.
Родом баба Лена была из Черниговской губернии, из деревни с шумным названием Сваромля. Семья была бедная и немалая. Земельный надел семьи Кушнир (девичья фамилия Елены Михайловны) был очень малым и убыточным. Глава семейства – Михайло вынужден был продать его, отправившись с женой, детьми и родителями за лучшей долей на восток Российской империи. Первой промежуточной остановкой долгого путешествия и стала усадьба Мичурина под Рязанью.
В начале девятисотых годов семья бабы Лены в компании других земляков- переселенцев отправилась в долгий путь в железнодорожных теплушках по строящемуся Транссибу. Потом был сплав по рекам Аргуни и Шилке, пока однажды наши путешественники не оказались на дремучем левобережье близ Зейской Пристани (с 1913 года сменившей название на город Зею)…
Время неумолимо двигалось вперёд. Старшие дети Кореневых подрастали. У них появились друзья – сверстники и подружки. Подтягивался и Миша. Но для Тани и Толи он стал явной обузой, «хвостом». С крайней неохотой и неприкрытым раздражением брали они его с собой по землянику и на сбор орехов.
Скорым шагом, наполнив банки пахучей ягодой и, без умолку треща языком, возвращались они домой, подгоняемые грозовой тучей. Оборачиваясь назад и видя плетущегося в ста метрах от них сопящего и хмурого младшего брата, дуэтом «включали» дразнилку: «Мишка косолапый по лесу идёт, шишки собирает, песенку поёт!»
– Давай быстрее, увалень! Навязался ты на нашу голову! – Толя хватает отставшего братишку за руку и волочет за собой. Миша не сопротивляется, падает. Вновь поднявшись, семенит за старшими…
– Сынок, ты чего грустный такой? – мама, пришедшая с работы, целует Мишу и садится рядом с ним на лавочку перед домом, – Тебя кто-то обидел?
– Нет, у меня всё хорошо.
– А что ты ел сегодня?
– Баба Лена сварила кашу с тыквы… И с рисом.
– Вкусная?
– Очень! – Миша заулыбался. Обняв маму, посмотрел на неё снизу вверх, со вздохом спросил:
– А можно я завтра не пойду за орехами с Танькой и Толькой?
– А что ты один дома будешь делать?
– Я… Я буду изучать муравьёв, – насупив брови, серьёзно произнёс сын.
