— Вот и ищите подходящую под описание Татьяну. — Накуксилась девушка, будто обиделась. — Вам, кстати, никуда не пора?
— Не-а. Задержусь. Чего надулась-то, Тыковка? Я ж ничего такого не сказал. Просто, удивительно, что тебя Таней звать. Но мне нравится.
— А мне не нравится, что вы меня то Мандаринкой, то Тыквой зовёте! Ни в какие ворота!
— Ну-ну, не кипятись. Нет, стол всё ж шатается…
Я никуда не спешил. И вообще не имел такого желания — уйти. Починил стол, устранил поломку крана на кухне, который нет-нет, да подкапывал. Приладил ручку к шкафчику, которая болталась как на соплях. Собственно, у Танюши было чем заняться. Квартира требовала мужской руки.
Обычно, глазастый и вполне себе обладающий звериным чутьём, я никак не ожидал, что на ровном месте меня ожидает открытие. Случайно я задел обувницу и одна створка приоткрылась, показывая мужские тапочки.
Чьи? Чего они в доме моей Татьяны делают?
Я боролся со вторым звериным Я и проигрывал. Нет-нет, рано показывать девочке волка. Она и при виде человека дрожит. Но волчара рвался в бой с неизвестным противником.
— Апельсинка?
— А? — Отозвалась девушка.
— Ты одна живёшь? — Дрожал я, едва ли не покрываясь шерстью. Мне требовалось успокоение. Понимание, что никакой половозрелый мужик тут не шастает и красотулю мою взглядом не облизывает.
— Что за странный вопрос? По какому праву вообще интересуетесь? — Шла ко мне хозяйка квартиры, вообще не задумываясь, что от её ответа многое зависит.
— Ответь, Таня. Не юли. — Приказал я, опираясь ладонью на стену.
— Ой. Вам нехорошо? Как же? Что же?
— Облепишка, к тебе приходит кто? — Продолжал я допрос, буравя стройняшку взглядом.
— У…у… у вас глаза странные-престранные! — Ахнула Рыжуля. — Я ж говорила, мастера сегодня были и ничего не починили.
— Тапки чьи?
— Парня.
— Р-р-р-р-р! — Бросился я к девушке и к стеночке её прижал.
Её сердце грохотало, а жилка на шее билась истерично. Воздух рвано вырывался из распахнутого ротика. Пухлые губки манили посасывать их, покусывать. И только страх в глазках тормозил меня. Я боролся с собой ради неё. Ради маленькой рыженькой красотули, которая словно ведьма околдовала, едва увидел.
— Слушай и запоминай. — Прохрипел я не совсем человеческим голосом. — У тебя больше нет парня. Есть я. Только я, Мандаринка. Твой… — Проглотил я слово «волк». — Твой Саша.
Мой Саша? Мой?! Я едва ли не захлёбывалась от возмущения. Да я этого мужика впервые в жизни увидела сегодня, а телесный контакт с ним состоялся гораздо значительнее, чем с бывшим. С Игорьком мы целовались, обжимались, но на этом всё. Он никогда меня вот так не прижимал к стене, будто имеет на то право. Не целовал столь напористо. Не глядел голодно, будто я самая вкусная конфета, которую готов сожрать вместе с фантиком.
Что ж, Александр знает толк в соблазнении. Наверняка, многие ему отдавались прям сразу. Но я не «многие». Мне надо нечто большее, чем обычный перепих. Да ещё и с кем? С почти незнакомцем! Ну уж нет, пусть выкусит.
— Александр, вам решительно пора. Скоро придёт мой бойфренд и всё такое.
— Его ждёт отбойфренд. Кажется, ты не понимаешь, Мандаринка. Я абсолютно серьёзен! Никакой половозрелый представитель мужского пола не подойдёт к тебе. Уж я прослежу. Привыкай ко мне. И желательно поскорее. Долго не утерплю. — Страдальчески произнёс он последнее.
От подобного откровения я выпала в осадок. Прокашлявшись, упёрлась в него ладонями, но мужчина не собирался сдвинуться и на миллиметр. Ждал от меня неких гарантий, обещания или чего-то ещё. Взирал пробирающе до костей.
