«Праотец всемогущий! Да она же убивает себя!» — пронеслось в голове Кристофа. Девушка мгновенно превратилась из порождения зла в беззащитное создание, которое этим злом одержимо.
Изначально Кристоф хотел обезвредить ведьму одним ударом латной рукавицы. Но, оказавшись с ней рядом, не смог поднять руку. К счастью для Ибриен, оставался еще один способ остановить пламя.
Когда сдерживающие магию кандалы защелкнулись на ее правом запястье, ведьма упала на колени, а ее плечи повисли, словно из девушки выпустили воздух. Пламя, которое так быстро уничтожало лагерь, практически сразу погасло. Местами оставались небольшие очаги пожара, но им или некуда было расти, или их быстро тушили. Кристоф поспешил застегнуть вторую руку. Кисть болталась, словно веревка. Словить ее вторую руку оказалось довольно трудно, так как он сильно обжег руки, когда пока возился с кандалами.
Ведьма подняла на светоносца глаза. На этот раз огонь не испарял слезы, и они полились ручьем.
Ибриен из Зеленых Холмов
Ибриен даже не поняла, в какой момент ее заковали обратно в кандалы. Только что огонь владел ею, только что стихия, пользуясь ее телом, пожирала все вокруг, убивала без разбору, и вот — тишина.
Враг подкрался незаметно. Хотя Ибриен и сама потеряла бдительность, словно растворившись в огне. Он почти поглотил ее суть, ее душу. И ведьма готова была заплатить эту цену, чтобы каждый ее обидчик понес достойное наказание. Да, в какой-то момент самым краешком сознания она поняла, что огонь убивает ее. Это была чистая мощь, для которой она служила лишь проводником. И девушка не справлялась.
Но поняла ведьма это намного позже, когда лежала в клетке на ненавистной медвежьей шкуре. Если бы не этот молодой светоносец, огонь пожрал бы ее. И она была согласна! Разменять свою жизнь и многие жизни этих извергов. Но один из них спас ее.
Конечно, он спас ее совершенно случайно, пытаясь остановить стихию. И все же только из-за этого человека она осталась жива. Ненависть холодным жаром разлилась по груди. Уж лучше бы он дал ей умереть! Оставалось совсем немного! Она ощущала, как огонь съедает ее. Но не снаружи, как того хотели инквизиторы, а изнутри.
Она лежала, совершенно лишенная сил. Изможденная. Все тело болело. Каждое малейшее движение приносило страдания. Даже моргать казалось больно. Даже дышать. Грудь горела, будто ее обожгло изнутри. Впрочем, так оно и случилось. Ибриен никогда не боялась огня. Она не получала ожогов, но видела, как они выглядят у других и знала, что эти виды ран очень болезненные. И теперь она понимала, что ее тело обожжено изнутри. Опалено ее ненавистью, которая приняла вид огненной стихии.
Вокруг нее было тихо. Рядом с ней будто боялись говорить. Приближаясь к ее клетке, все сразу переходили на шепот. И если бы она хоть что-то, кроме ненависти, могла испытывать, наверное, почувствовала бы свое превосходство. Но в тот момент ей было не до того.
Лагерь долго не мог прийти в себя. Светоносцы и оставшиеся инквизиторы ходили с потерянными выражениями лиц. Кто-то тащил раненых, кто-то — убитых.
Странный лекарь, который сперва отдал ей жизненную силу инквизитора, куда-то пропал. Ибриен не знала, сбежал или погиб. И ей было все равно. Он оказался таким же, как и остальные: преследовал свои цели, а ее использовал как разменную монету.
Горькое разочарование Ибриен испытала, когда над ней возвысился Герман Гроэр. Как она хотела бы плюнуть в него! Но во рту было сухо. Огонь полностью выжег ее нутро.
