Малейший окрик – и она бы оказалась рядом, готовая охладить пыл любого, или любых, встретившихся им «человеков».
Впрочем, раннее утро понедельника, гарантировало практически полную «стерильность» окрестностей. Сезон пикников и влюбленных парочек еще не начался – да и тогда, «их» днями считались пятница, суббота и воскресенье, а бегунам и братьям собаководам, было немного рановато.
Поэтому Тамара слегка удивилась, услышав рядом басовитый лай своей Альмы, через несколько секунд перешедший в восторженное повизгивание.
– Странно, кого это она там встретила? Неужели Анжелка с Рексом так далеко забрались?
То, что Альма натолкнулась на кого-то из своих четвероногих приятелей, не вызывало у Тамары никаких сомнений. Ее «девочка», как впрочем, почти все «азиатки», вовсе не отличалась излишней фамильярностью по отношению к любым двуногим, даже если они и принадлежали к знакомым хозяйки.
Иное дело – собратья по расе, естественно, в первую очередь, кобели.
Вышеупомянутый Рекс, хотя и принадлежал не к азиатам, а к кавказцам, тем не менее, пробудил в Альме весьма бурные чувства, еще более усугублявшиеся тем, что встречи двух славных представителей сторожевого племени происходили достаточно редко, а во время ее течек, на них и вовсе накладывалось, жесточайшее «табу».
Не сомневаясь, что увидит сейчас или Анжелку с Рексом, или, в крайнем случае, старушенцию Викторию Парамоновну с Лизеттой (хотя этой-то что здесь делать в такую рань?) мадмуазель Стошкина без тени сомнения сошла с тропинки. Весна в этом году выдалась ранняя, а посему лес уже радовал глаз довольно густой зеленью.
Левой рукой защищая глаза от упругих веток, Тамара не сразу разглядела причину восторга своей любимицы, а когда все-таки разглядела – от изумления застыла на месте, невольно приоткрыв рот.
Ее Альма, ласкалась к незнакомому мужчине! Собственно говоря, скорее это был юноша – высокий, стройный, лет восемнадцати-двадцати, облаченный в весьма странную одежду. Чего стоили хотя бы его сапоги с остроконечными носками и массивными желтыми пряжками! А штаны? Плотно облегая ногу почти до колен, выше они расширялись до немыслимых размеров, наподобие кавалерийских галифе времен гражданской войны5.
Однако даже исконная женская любовь к разглядыванию предметов чужого гардероба6, не позволила ей уделить одеянию незнакомца, слишком много времени.
– Альма! – грозно крикнула она, как только к ней вернулся дар речи. – Ты что себе позволяешь?! Ну-ка, быстро ко мне!
Но Альма, ее верная Альма, обратила на окрик хозяйки не больше внимания, как если бы вместо нее рядом был абсолютно посторонний человек. Покраснев от стыда, Тамара вынуждена была двинуться к незнакомцу, по пути обдумывая, как бы половчее выйти из неприятного, более того – унизительного для каждого уважающего себя собачника, положения.
Но все ее умственные усилия, пропали втуне. Быстрым движением подняв голову, юноша пристально глянул в ее лицо – и с этого мгновения женщина забыла обо всем, кроме его удивительных, обрамленных роскошными черными ресницами, глаз.
«Никогда не видела такого странного цвета», – успела подумать Тамара, прежде чем незнакомец улыбнулся и произнес мелодичным, плавно текущим голосом, несколько слов на неизвестном языке.
– Оррна синд, гназинда. О-он, лак7!
Такой же плавный, как и его речь, жест тонкой кисти – и женщина тихо опустилась на землю, со спокойной, умиротворенной улыбкой на губах. Ее глаза закрылись, а последней внятной мыслью было: «Господи, хорошо то как…»
