Что касается нравственного облика пришедших на Вятку новгородцев, то обстоятельства их похода, центральным событием которого стало взятие Болванского городка и Кокшарова, сами по себе, свидетельствуют о том, что их поход носил захватнический характер. На что, среди прочего, указывает тот факт, что новгородцы вторглись в земли вотяков во время жатвы, когда те не могли дать им организованный отпор и позволили пришельцам овладеть землями центральной Вятки, расположенными между устьями Чепцы и Моломы, точь-в-точь на широте Новгорода Великого 58°31» с. ш. (для сравнения: координаты Хлынова – 58°36», Никульчино – 58°34», Орлова – 58°31», Котельнича – 58°17» с. ш.). Что позволило переселенцам применить на новом месте известные им сельскохозяйственные технологии и выращивать знакомые культуры, в первую очередь, хлеб.
При этом новгородцы не просто заняли свободные места, но заставили вотяков оставить их городища, расположенные так, что их жители могли наблюдать за движением солнца и согласовывать с ним этапы сельскохозяйственных работ. Все это решительным образом настроило местные народы, как против самих русских, так и против «русской веры» – православия и, как результат, препятствовало распространению христианства среди коренных жителей Вятской земли, которые стали массово принимать крещение только спустя несколько веков, когда нанесенные им обиды были, хотя бы отчасти, забыты.
В свете этих выводов, восторженное отношение автора «Повести о стране Вятской» к своим праотцам, воспевание их подвигов и побед над местными народами, представляется спорным и даже неуместным. Хотя и вполне органичным для первой четверти XVIII века – времени создания Российской Империи, когда эта «Повесть» была написана. Однако, при более беспристрастном отношении, очевидно, что подобный, идеологически мотивированный взгляд на русскую колонизацию Вятки отнюдь не способствует объективному пониманию всей сложности и противоречивости этого процесса, а также его влияния на судьбы местной Церкви.
В практической плоскости это означает, что возрожденная традиция Никулицкого крестного хода требует переосмысления. Как и празднование Дня Страны Вятской на приходе села Никульчино, которое в наши дни активно развивается. В том числе требует не превозноситься, подобно фарисеям, над другими народами, искони населяющими Вятский край, но увидеть в них своих ближних, братьев и сестер. В том числе по православной вере, к которой сегодня принадлежит абсолютное большинство потомков тех «чуди и вотяков», которых когда-то обидели своим «находом» новгородцы.
Великорецкая традиция почитания святителя Николая
Важнейшее значение для развития Православной Вятки и оживления ее связей с митрополией имело принесение в Москву чудотворного Великорецкого образа Святителя Николая. Первый раз в 1555—1556 гг., при святителе Макарии и царе Иване IV, и второй раз в 1614—1615 гг. при царе Михаиле Федоровиче, первом из династии Романовых. Эти путешествия Великорецкого образа закрепили за ним славу главной святыни Вятской земли и послужили примером для его более широкого почитания, которое ныне совершается в виде Всероссийского Великорецкого крестного хода.
Возрожденный в 1989 г, этот крестный ход ныне собирает несколько десятков тысяч паломников со всех уголков Вятской земли, ближнего и дальнего Зарубежья. Сегодня это одно из центральных событий в жизни Вятской митрополии, история которого уходит корнями вглубь веков и подробно запечатлена в письменных источниках. При этом особую ценность для изучения Великорецкой традиции представляют сообщения о чудесах, как правило, записанные клириками Никольского собора г. Хлынова, в котором пребывал чудотворный образ. Ныне они опубликованы и доступны исследователям [8].
