Молодой парень, только что попавший на службу, пока плохо понимал, как вертится внутренний мир милиции, но один жизненно важный навык усвоил практически мгновенно. В тех случаях, когда в документах видишь чин, превышающий твой как минимум на несколько позиций — необходимо вытянуться по стойке смирно, задрать подбородок кверху и на любой вопрос, не входящий в твою компетенцию, отвечать:
— Никак не могу знать, товарищ комиссар.
— Что значит ты знать не можешь? Это твои обязанности прямые. Куда начальство уехало, почему не оставлены инструкции? Тут целое управление и только ты один. Тебе не кажется это странным?
— Никак не могу знать, товарищ комиссар! — еще громче заявил участковый и поднял подбородок выше, так, чтобы вообще не видеть страшного гостя.
— Господи помилуй, — мужчина закрыл глаза и потер разнывшийся висок навершием своей черной трости. Серебряный перевернутый треугольник был лишен каких-либо изысканных элементов и смотрелся довольно просто.
Комиссар использовал одну из вершин, чтобы как следует нажать на висок и внешней болью попытаться отогнать боль внутреннюю. Трюк, который ему никогда не удавался, но он продолжал к нему прибегать. Мужчина вздохнул и махнул на парня рукой, уверенно направляясь к ряду однообразных деревянных стульев, расставленных по всей длине окрашенной ядовито-зеленой краской стене.
— Кофе есть у тебя, участковый? — требовательно спросил мужчина.
— Сию секунду, товарищ комиссар! — с радостью отозвался парень, получив, наконец-то, задание себе по силам.
Единственным, кто сейчас находился во всем управлении, был тот самый участковый, следивший за временным изолятором, в котором сейчас не находилось опасных индивидов. Остальные сотрудники, по всей видимости, укатили на какое-то «чрезвычайное происшествие», забрав с собой даже дежурных. Поэтому комиссару не представилось другой возможности, кроме ожидания.
Мужчина расстегнул плотное черное пальто и вытащил из нагрудного кармана пиджака тяжелый медный портсигар. Внутри были тщательно свернутые самокрутки и комиссар не собирался даже спрашивать разрешения закурить. Ему необходимо было положить неприятный на вкус, чуть соленый фильтр себе в рот, почувствовать зубами дешевую, скрипучую бумагу, поднести к лицу теплый огонь зажигалки и втянуть едкий, неприятный дым.
В его сигаретах содержался отнюдь не табак. Особенная смесь из кореньев, листьев и трав. По заверению знахаря, снабжающего комиссара данной смесью уже не первый год, этот состав помогал концентрироваться, отгонял сон и стимулировал работу мозга. Как побочное действие — бессонница, кашель и легкое чувство отрешенности. Именно оно сейчас и нужно было комиссару. Мужчина знал, что за несколько глубоких затяжек головная боль совершенно точно отойдет на второй план и он сможет, наконец, здраво размышлять.
— Ваш кофе, горячий. Молока принести? Я вам еще тут печенек положил, — затараторил участковый.
— Нет, молока не надо. Как только все вернутся, дай мне знать, — попросил мужчина, ловко выхватывая из рук молодого милиционера блюдце с чашкой.
Парень послушно поставил тарелочку с печеньем на соседний стул и поспешил «сбежать» на свой пост, надеясь, что товарищ комиссар больше не станет донимать его вопросами.
— Эй, начальник, а для нас сигаретки не найдется? — парочка представительниц древнейшей профессии сидела в камере прямо напротив комиссара и с интересом наблюдала за происходящим.
