Он с поразительной быстротой подтащил к дивану столик, нашел где-то несколько яблок и груш, конфеты, нарезал хлеб и налил чаю. Анну Николаевну даже слегка удивила определенная сноровка, с которой действовал Вил.
— Будем, — девушка опомнилась в тот момент, когда мужчина протянул ей стопку и пододвинул нарезанные фрукты.
— Будем, — согласилась Анна, опрокидывая стопку.
Холодный, чистый вкус обжег горло девушки, устремляясь в самое нутро. Ей тут же захотелось запить или заесть это ощущение, чтобы не вздрогнуть. Пальцы непроизвольно отыскали кусочек яблока и с жадностью перенесли его к «обожженному». Зубы вгрызлись в сладко-кислую мякоть и Анна на мгновение закрыла глаза, наслаждаясь вкусом.
— Так это был ваш первый? — учтиво повторил свой вопрос Вил.
— Нет, — мотнула головой Анна. — Первый из кровососов. Но из людей — не первый.
— Точно, — комиссар задумался и тут же хлопнул ладонью себе по коленке. — Вы же в милиции служили до ГКСД. Я почему-то решил, что вы там тоже в аналитике были.
— В УГРО, — машинально ответила Анна, стараясь поскорее отодвинуть в сторону нахлынувшие воспоминания. — Не хочу об этом говорить.
— Значит не будем, — легко согласился Вил. — Я вот что вам скажу, Анна Николаевна — кровососы не люди никакие. И жалости к ним нет и быть не может. Они пьют кровь обычных людей, которых кроме нас с вами и защитить-то некому. Так что если вы ошибочно думаете, будто внутри вас что-то жалеет покойного или еще какие нежные чувства проявляются — то со всем авторитетом заявляю, — это не так.
— А что же это тогда за чувство? — Анна не собиралась открываться, но Вил был одним из самых опытных комиссаров ГКСД, а девушка гордилась своим умом и не боялась задавать вопросы. Если знания этого мужчины помогут ей стать лучше, то нет ничего страшного в том, чтобы на мгновение показаться слабой и неуверенной.
— Это страх, Анна Николаевна, — без шуток и смешков заявил Вил. — И здесь ничего зазорного нету. Я сам их боюсь, тут никакой смелости и героизма не хватит. Они сильнее, быстрее, опаснее,да почти неуязвимы. Мы сражаемся с монстрами, ублюдками, которые скрываются в тени и готовы на такие ужасы и мерзости, которые добропорядочные граждане СССР даже представить не могут. Поэтому мы их и боимся. Вот, что вы чувствуете. Даже без вашего рассказа я понял, что он на вас напал. Попытался убить и в этот момент весь тот груз знаний, статистики, анализа и опыта, который вы почерпнули за годы работы в ГКСД лавиной обрушились на ваш гениальный ум. Вы абсолютно точно знаете все, что могут сделать с вами кровососы. А потому боитесь их. Но это очень даже хорошо.
— Что же в этом хорошего? — невесело усмехнулась Анна. Он был прав, абсолютно во всем. Она так храбрилась и старалась быть сильной, что не допускала столь простую мысль: на нее напал здоровенный мужик, усиленный вампирскими силами. Неуязвимый для большинства видов оружия, двигающийся вдвое быстрее и способный без труда поднять легковой автомобиль и отшвырнуть его на несколько метров в сторону.
— Страх — это предохранитель, не позволяющий нам совершать ошибки, Анна Николаевна. Без страха, я бы уже давно умер, — Вил не смеялся и не подтрунивал над девушкой. Вместо этого, его лицо отражало грусть, страх и тот ужасный опыт, который ему пришлось пережить. Комиссар разлил еще по одной рюмке. — За страх, Анна Николаевна. За страх, дарующий нам жизнь и не позволяющий остановиться.
