Обучение по-русски - страница 3

– Понятно, принесу! Жди!

Интересуют меня сейчас только письма. Что в них?

Разрываю конверт – письмо от Маши. Не «опередила»! О том же: прости, мол, встретилась с Юркой «нарядная», выпросила у подруг и красивую шубу, и всякие другие красивые вещи…

Зачем «красивая» шуба и «красивые» вещи? Помню: в детских выцветших ситцевых платьях мы с ней бегали целое лето, встречая Юрку с друзьями в таких же выцветших, коротких, грязных штанишках… Наверное, именно тогда мальчик выделил и отметил в своей памяти девочку, которая «красивыми» вещами теперь хочет вытеснить меня. Зачем ей это нужно? Одна осталась?

Мой мир вдруг ограничился только двумя письмами и десятками вопросов. Зачем, проезжая мимо станции, где Маша училась, Юра встретился с ней и сообщил о нашем «романе»? Хотел вызвать ревность и обратить на себя внимание? По-моему, это у него получилось. Только жаль, что я случайно оказалась между ними. «Цирк» какой-то получился… Маша пишет, что он предупредил её: ничего не станет скрывать от меня, поэтому она и спешит написать мне.

Что в остатке? В минуту готов ответ на мои вопросы: Машу прощаю, Юрку нет. И, конечно, виновата только я. Не буду отвечать им. Пусть сами разбираются!

Письма, письма. Все от Юры. Каждый день я получаю их. В разных конвертах, простых и красивых разноцветных, больших и маленьких, письма лежат на столе. В них, написанных красивым ровным почерком, много таких же простых и ласковых слов, ожидающих ответа. Среди студенческой суеты я «в уме» сочиняю ответ «предателю», так я теперь называю Юру.

А потому во время лекции «Образование слов русского языка с помощью суффиксов» пишу хорошо обдуманный ответ. Сосед, однокурсник, неунывающий Костя, пишет мне на полях лекционной тетради моё имя, выделяя суффиксы: «Тан-ечк-а, Тан-юш-а, Тан-чик, Тан-юх-а…» И шёпотом:

– Пойдём в кино, такой интересный фильм… что-то о тайнах…

Смотрит с доброй улыбкой, поэтому пишу на тех же полях: «О тайнах… леса… смотрела». Костю трудно остановить, а строгая лектор с музыкальной фамилией Рахманинова как-то загадочно, с паузой в речи, остановилась, глядя в нашу сторону. Трудно не догадаться, кому адресовано это непроизнесённое замечание, потому что в нашу смотрят другие: ниже опускаю голову и осторожно вытягиваю листок из папки. Инцидент исчерпан. Листок уже в руках соседа, он быстро пишет, периодически потирает лоб. Думаю, как он может так быстро переключаться! А я тупо смотрю в последнюю строчку и никак не могу продолжить.

Лекция окончена, собираю в папку тетради, и тут же мой листок, хочу вернуть, но слышу: «Тебе, тебе, почитай потом…» «Потом», а это оказывается стих, читаю вверху: «Танечке М. посвящаю»

Татарник

Колючий татарник, поднявшись высоко,

В зелени луга стоит одиноко.

Стадо прошедшее топчет все травы,

Один только ты стоишь величаво.

И в листьях, жёстких, колючих, упрямых,

Цветок распустился пламенем алым!

А внизу красивая, летящая вверх подпись Кости.

Что это? Грустное признание? «Стадо», «татарник» – кто или что это? Думать некогда, а спросить у автора – напроситься на объяснение. Надо поблагодарить, а не будет ли это опять-таки приглашением к объяснению? Раньше я останавливала его просто, с ходу: «Поэту – дорогу!» Теперь стало стыдно за иронию, за высоко поднявшийся «колючий татарник». Переживёт! Как я? Как другие? Надо отвечать. Придётся…

Но прежде надо ответить на письма «предателя», но никак не получается, хотя черновик пишу каждый день и не отправляю. Наконец, письмо готово. Получилось оно почему-то большое, хотя и так ясно: хотела сказать «нет», не буду писать – написала много о том, что всё плохо, неправильно.