К концу первого же дня все события кануна Нового года восстановил в мельчайших деталях. Знал не только, кто, поименно участвовал в истории, но даже то, кто и что говорил или делал, восстановив роль каждого.
Очень коротко суть.
В канун Нового года сливки заводской общественности решили собраться узким кругом и отметить. Собрались не в клубе или красном уголке, а непосредственно в кабинете директора, где накрыли по-царски столы. Щедрость, понятно, не за свой счет: часть денег выделил директор из фондов предприятия, а другую часть – завком профсоюза. Уже одно это – нецелевое расходование государственных средств – являлось грубым попранием принципов социалистической законности, то есть налицо уголовно наказуемое деяние, подпадающее под статью Уголовного кодекса. Но не это для меня главное в истории. Важнейшая ее сторона – нравственная. Не против вечеринок, но не на рабочем же месте! Пейте, гуляйте, а чувство меры не теряйте, не забывайте про свой общественный статус, имейте в виду, что по вам равняются другие, те, которые не относятся к «сливкам». Уж не говорю о том, что коммунистам, их авангарду Устав КПСС запрещает вести себя непотребно.
Пикантность вечеринке придавало то, что потом случилось, когда все перепились и перестали понимать, кто есть кто, где и чья жена или подружка. Точнее – законных жен не было. Были любовницы, исполнявшие супружеские обязанности. А вот и ревность: директор (на правах, видимо, хозяина) стал усиленно обхаживать партгрупорга одного из цехов, молодую и красивую женщину. Глаз, короче, положил. Директор знал, почему эта женщина здесь: начальник цеха, гулявший здесь же, с ней давно спит. Начальник цеха (коммунист и пропагандист, само собой) давно косился, косился да и взъерепенился, видя, как его бабу лапают, а та, слегка повизгивая, лишь похихикивает, очевидно, от удовольствия. Обиженный любовник, хряпнув еще полстакана коньячку, чтобы придать храбрости, встал из-за стола.
– Слушай… ты… Не трожь… Моё!..
Предостережение компания восприняла за шутку: ну, кто, в самом деле, всерьез станет так разговаривать с самим директором? И вечеринка продолжилась, хотя взгляд, брошенный директором в сторону начальника цеха, не предвещал ничего хорошего.
Прошло несколько минут. Начальник цеха, употребив коньячка больше, чем следовало, потерял окончательно над собой контроль. Он забыл, что партгрупорг – не личная, а общественная собственность и может принадлежать как ему, так и с тем же успехом любому другому, тем более директору. Когда смазливая бабёнка попыталась взгромоздиться на колени директора, начальник цеха подошел к парочке и попытался их разъединить, оттащить в сторону изрядно захмелевший слабый пол. Женщина не хотела этого и стала упираться и брыкаться. Директору не понравилось примененное насилие к его новой пассии и он, заехав кулаком в харю начальника цеха, сбил с ног. Начальник цеха, оскорбившись окончательно, резво вскочил на ноги и… Потасовка с кровопусканием. В драке поучаствовали все, в том числе секретарь парткома и председатель завкома профсоюза, а также постоянная любовница директора, изрядно поцарапавшая милое личико своей нежданно-негаданно объявившейся соперницы-партгрупорга. Больше всех, ясное дело, досталось начальнику цеха, так как основные физические силы оказались явно не на его стороне. На полу оказалось всё, что было на столе: тарелки, вилки, бутылки. Утром следующего дня, когда в кабинет директора зашла уборщица, ее глазам предстала во всей красе картина вчерашней вечеринки.
