Однако, когда первые дни обиды прошли, я заметил кое-что ещё. Юная леди стала рассеянной. То забывала, о чём говорила минуту назад, то задумчиво смотрела в окно, словно ждала чего-то. Иногда, входя в их дом, я заставал её за письмом, которое она старалась спрятать, едва услышав шаги. А однажды, когда я заговорил с ней за обедом, девушка внезапно покраснела, будто я спросил что-то неприличное, а не задал простой вопрос о книге, которую она накануне читала.
Всё это тревожило меня. Сначала я пытался списать такие странности на юношескую переменчивость настроений. Но чем дольше продолжалось это состояние, тем меньше я верил в случайность происходящего.
— Миссис Торнтон, — завел я однажды вечером разговор, вызвав её дуэнью в кабинет их дома. — Вы заметили что-либо необычное в поведении мисс Грей?
Она вздохнула, а потом немного боязливо оглянулась.
— Да, капитан, — ответила шёпотом, опустив руки на колени. — Юная леди стала… задумчивой. Пишет письма, которые не показывает даже мне. И каждый раз, когда вы подходите ближе, она либо краснеет, либо старается уйти. Я как раз хотела вам сообщить, но… не хотела вредить вашим отношениям. Поймите, мисс Элиза очень хрупка, и я боюсь, что… если на неё давить, то она закроется, а ведь она только недавно потеряла родителей, бедняжка, — женщина всхлипнула, прижав платок к глазам.
Но её слова лишь усилили мои подозрения и совсем не побудили отступить.
— Никаких визитов, которые могли бы объяснить это? — спросил я.
— Никаких официальных. Но я замечала, что она часто просит выйти в парк чуть раньше обычного — она же ходит туда одна или в сопровождении одной из дочерей леди Кармайкл. И делает это именно тогда, когда уверена, что вы заняты.
Мне потребовалась всего минута, чтобы принять решение.
— Прошу вас, сообщайте мне обо всех её выходах. Если есть кто-то, кто стоит за изменением её поведения, я должен знать об этом до того, как станет слишком поздно.
Миссис Торнтон кивнула, а потом нервно перебрала кружево на строгом воротнике.
— Простите, капитан, но я уже стара и многое просто не успеваю углядеть…
Я не стал отвечать. Я просто попрощался и прошел к себе, оставшись один на один с своими мыслями.
На следующий день Элиза попросила у своей дуэньи разрешения прогуляться в парке. Да, её положение, вкупе с совершеннолетним возрастом, позволяли появляться ей в одиночестве в подобных местах, если там она ни с кем не общается. Да и посмотрел бы я на того, кто осмелился бы раздавать советы наследнице маркиза. Пожилая женщина согласилась, как всегда, но сразу же сообщила мне о выходе из дома моей подопечной. А я, уже через полчаса после выхода молодой леди из дома, послал одного из слуг — молодого конюха Джеймса — следовать за ней издалека, оставаясь незамеченным.
Погода стояла мягкая, весна набирала силу. Воздух был наполнен запахом цветущих деревьев, и, сидя у окна, я читал газету, но мысли были о том, напрасны ли переживания миссис Торнтон и не черню ли я имя своего друга, подозревая его дочь в недостойном поведении.
Через два часа Джеймс вернулся.
— Она действительно пошла в парк, сэр, — доложил он. — Но вместо того, чтобы гулять, как обычно, она направилась к скамье под старым клёном. Там её уже ждал кто-то.
У меня перехватило дыхание.
