— Но мы готовы оказать помощь, — Стефаниус ускользнул от ответа напрямую. — А точнее, профессор Харлинг готов. Он заинтересован в исследовании монстра, поэтому окажет тебе помощь!
Судя по лицу Харлинга, подобный выверт ему не очень понравился. Если исследовать монстра он и хотел, то с помощью явно возникали проблемы.
— Но магистр! — начал он. — Вы же знаете, я не…
— Поможешь, — припечатал Стефаниус. — Это тебе не монстров на вулкане ловить, хочешь диссертацию — работай. Впрочем, Вероника, мы даем тебе шанс отказаться! Никто не заставляет тебя уходить в глушь с этим существом на руках. Если хочешь остаться тут, мы выделим тебе удобную комнату в общежитии, просто отдай нимурна мне или профессору!
— Нет! — упрямо заявила я. — Развалины арены так развалины. Я согласна. Буду считать это собственной жилплощадью.
Стефаниус хлопнул в ладоши, как показалось, обрадованно!
— Прекрасно, значит, я не ошибся в тебе, Вероника! — И тут же уже куда громче крикнул: — Гретточка! Ты уже подготовила документы, которые я просил?
Сквозь двери проплыла знакомая призрак-секретарь. Каким-то непостижимым образом она умудрилась пронести через деревянное полотно не только свое абстрактное тело, но и вполне материальные бумаги, которые положила на стол.
— Декрет на запрет посещения студентам территории шестого холма, — торжественно известила она. — Нужна ваша подпись.
— Добавим исключение, — магистр читал бумагу, попутно внося какие-то изменения взмахом руки. Никаких тебе перьев, карандашей и ручек. — Единственный студент, кому разрешено пребывание, Вероника… — Он вопросительно посмотрел на меня. — У тебя же есть фамилия? Или была в старом мире? Может, ты хочешь новую? Если так, то это твой уникальный шанс.
Я чуть не ляпнула — Кружкина, но тут же остановилась. Ведь магистр был прав. У меня теперь новая жизнь, так стоит ли тащить в нее отголосок старой?
— А как обычно поступают переселенцы в таких обстоятельствах? — спросила я.
— Кто во что горазд, — пожал плечами он. — Кто-то придумывает новое, кто-то берет фамилию того, чье место занял, как дань ушедшему. По-разному. Но сразу уточню, фамилия не дает прав на наследование или другие преференции рода, к которому принадлежало тело.
— И какая фамилия была у Эммы?
— Плесецкая, — без каких либо эмоций бросил Стефаниус. — Так что, записываем?
Его рука замерла над бумагой. И в этот миг оконное стекло за его спиной с громким звоном треснуло.
Магистр косо посмотрел на меня и покачал головой.
— Контролируй эмоции, Вероника, выбор фамилии — дело ответственное, но не до такой же степени, чтобы бить мне стекла в кабинете.
Я хотела сказать, что это не я, но промолчала. Ведь хоть сердечко и трепыхалось от волнения, но скорее от остаточного. Куда больше я переживала на поляне за кота, когда того хотели топить, нежели сейчас.
А с другой стороны, может, и я.
Внутри себя еще не до конца отдавала отчет в том, что творю.
— Записывайте Плесецкую, — согласилась я.
Возможно, я немного махозист, но решила, что фамилия будет хорошим напоминанием о цене, которую Эмма заплатила, чтобы я оказалась здесь. Она отдала жизнь.
Стефаниус провел рукой над бумагами, занося туда последние данные, а после потянулся за печатью, лежащей на столе, и от всей души оставил оттиск.
— Готово! Гретточка, уведомите всю академию. — Он протянул бумагу призраку, и та безмолвно удалилась.
— Я тоже могу идти? — произнес профессор Харлинг. — Или есть еще какие-то поручения на сегодня?
