Он помотал головой.
— До утра ни за что. Если луна выглянет — не хочу стать петухом и бегать по коридорам кукарекая. Да и одежда лежит в пещере у подножия холма. Нужно ее забрать. Не пойду же я голым.
— Что ты вообще делал на этом холме? Стефаниус же издал предписание — не соваться на шестой студентам.
— Угу, а еще полгода назад, когда я обернулся в первый раз, то придумал легенду про дракона. Стефаниус сказал, чтобы я уходил сюда в опасные ночи и не подвергал опасности студентов! Поэтому обычно ночевал в прогалине у ручья возле седьмого… Там неплохие кусты и тепло, диких зверей нет…
Я нервно сглотнула.
— Так это ты… я тебя вчера видела.
— И я тебя, — Грант задорно подмигнул правым глазом. — Прикольная родинка на заднице!
Я и сама не поняла, как залепила этому гаденышу оплеуху, абсолютно машинально.
— За что?! — не понял он. — Я же ничего не делал!
— Ты смотрел!
— Ну прости, знаешь ли, сложно отвернуться, когда перед тобой возникает привлекательная девица и начинает намываться у ручья. Тем более я тебя туда не звал — ты сама пришла! И если тебя утешит, зрение ночами у меня так себе — петухи слеповаты!
— Ага, так слеповаты, что родинку разглядели!
Мое лицо вспыхнуло от обиды, я отвернулась.
Хотелось выгнать этого паршивца из лачужки, пусть бы шел к своему ручью, но что-то подсказывало: выглянет луна — и Лысяша закончит свое черное дело. Наутро останутся от Гранта только рожки да ножки, а в конкретно его случае — перья да лапки куриные.
— Эй, ну чего дуешься? Я же не обижаюсь, что ты меня в суп хотела отправить!
— Надо было, — буркнула я, понимая, что обида моя и в самом деле детская.
Да и долго дуться я никогда не умела.
Пока Грант сидел на стуле и задумчиво смотрел на огонь, погруженный куда-то в свои мысли, я вернулась к кровати, сев там в уголочке, укуталась в одеяло и замерла, размышляя над тем, как поступать дальше.
Спать не хотелось, да и как тут уснешь.
Надо было охранять Гранта, чтобы кот не сожрал.
Если так посудить, презабавнейшая ситуация.
Я сидела в разваленном доме, с голым парнем в метре от меня, и совсем его не боялась.
Пожалуй, случись что-то подобное в моем старом мире — я бы уже паниковала.
— Зачем ты хотел меня поцеловать? — в лоб спросила, когда молчание затянулось. — Часть какой-то петушиной магии?
Показалось, Грант даже вздрогнул от неожиданного вопроса, отвернулся от огня и посмотрел на меня.
— Не более чем шутка, — ответил он, будто рассказывая о чем-то незначительном, что уже сто раз делал. — Хотел убедиться, что магия на тебя работает.
Но я почувствовала — соврал.
— Если и работала, то теперь точно нет, — улыбнулась я, решив, что разгадаю эту загадку позже, и так много событий для одной ночи. — Зато… теперь я знаю твою тайну.
— Будешь шантажировать? — спросил Грант.
Испуга в его голосе не было, скорее, какая-то неизбежная обреченность.
— Даже не собиралась, — буркнула я, немного оскорбившись. — Зачем?
— Всегда есть зачем, — ответил Грант и вновь отвернулся. — Просто не все понимают свою цену сразу.
— Я не такая.
— Все такие, — ответил он. — Весь мир такой. Оба мира такие…
На мгновение Грант, такой бравый и лихой, будто богатырь, днем, показался мне слабым и сломленным где-то глубоко внутри, и что за гуляющим между мирами дилером мирских вещей за выгоду и поцелуи скрывается нечто большее, но только на мгновение.
Потому что Грант сам испортил этот возникший из ниоткуда флер.
