Бобров никогда не кичился своим казачьим генеральским чином, в общении с казаками всегда был на равных, шутил, иногда переругивался. Но никогда не обижался на тех, кто отпускал шутки или критику в его адрес.
Спорил он горячо и своеобразно. Он мог бесконечно выслушивать аргументы оппонента, но резко менял тему спора или продолжал свою линию после короткой фразы: «Вопрос не в этом!» Порою он просто сбивал с толку собеседника этими словами. «А в чем же тогда вопрос?» – недоумевал человек после того, как долго что-то доказывал.
Ещё из любимых слов Боброва – «чётко» и «конкретно». Главное для него было всегда чётко и конкретно высказать свою позицию, а там – будь что будет. Он и до сих пор рассылает по электронным адресам свои «мысли», с такой припиской: «Многое идёт не так, как нужно было бы правильно. Направляю свои ответные мысли в мировое информационное пространство… Почитайте, тут все чётко и конкретно…»
Как атаман Бобров писал Президенту Путину письмо с анализом провальной деятельности Губернатора Гениатулина, как давал наказ новому Губернатору Ильковскому, как потом уходил со своего поста – об этом можно много бы написать…
Просто в этой главе я хотел запечатлеть и часть своей биографии. Что судьба свела меня и с таким неординарным начальником по линии казачества. И которого я с большим уважением называл «господин атаман».
Вспоминаю о своих встречах с владыкой Евстафием, который управлял Читинской и Забайкальской епархией с 2000 по 2014 годы. Не скажу, что я с ним был близко знаком. Но всё-таки несколько раз сталкивался с ним по долгу службы в Управлении Федеральной службы исполнения наказаний по Забайкальскому краю, во время моего участия в деятельности Читинского отделения «Союза Русского Народа» и лично, когда у меня возникли сложности во втором браке.
Но сначала я расскажу о себе. О моей, если можно так выразиться, православной биографии.
Моя генеральная исповедь
После падения в СССР коммунистической власти долгое время единственной действующей религиозной организацией в Чите и Читинской области оставался кафедральный храм Воскресения Господня на улице 9-го января (кстати, бывший польский костёл). Там я и крестился. Произошло это 10 февраля 1990 года. Но после совершённого таинства я заходил в церковь крайне редко. Бывало, поставлю свечку, постою минут 10—15 в тесной толпе прихожан, ничего не понимая, что происходит, и ухожу.
Впервые в жизни я исповедовался и причащался только в 2003 году. Тогда у меня появился приятель Саша Сандрогайлов, с которым меня познакомила Таня Бурдуковская. Таня работала вместе со мной корреспондентом газеты, где я был редактором. Саша был очень набожным, мама его была заведующей епархиальным складом. Саша знал всех священников, был хорошо осведомлён о внутренней жизни церкви и говорил о вере всегда просто, где-то даже с юмором. Мне это нравилось. Саша тоже, как и я, писал стихи, интересовался нашей «тюремной» газетой и стал частым гостем в редакции.
Однажды, узнав, что я ни разу не причащался, Саша предложил мне помочь преодолеть внутренний барьер, а точнее, элементарную религиозную неграмотность. Я согласился.
Саша принёс мне на работу молитвослов, рассказал, какие молитвы я должен вычитывать, что нужно обязательно прочитать перед первой исповедью.
– У тебя будет генеральная исповедь! – торжественно объявил он.
