Наконец, была дана команда «Батальон, в ружьё!»
И тут…
Летишь бегом в ружкомнату —
Толкучка, крики…
Если бы такое вы увидели,
Решили бы, наверное,
Что началась война.
Этот случай, конечно, подпортил мне конец службы. Лучших солдат у нас отправляли на дембель в «нулевую» партию, то есть сразу после приказа министра обороны, примерно в первых числах октября. Остальных партиями позже. Говорили, самых больших неудачников по службе комбат отправлял 31 декабря в 23 часа 59 минут, и не через КПП, а… через забор.
Я как «залётчик» уволился 29 ноября. Получилось так, что в армии я отметил три своих дня рождения (16 ноября) – в 1983, 1984 и 1985 году…
Армия. Прапорщик Александр Белялов
Я служил в кабельном взводе – отдельном подразделении, обеспечивающем связью штаб и другие пункты (кухню, полевой госпиталь и т.д.) в полевых условиях.
И может лучше, хуже ли,
Судить об этом нечего,
Во взвод попали кабельный
Тринадцать человек.
И был там главным прапорщик,
Под стать комбату ихнему,
Имел свою специфику
Воспитывать солдат:
В средствах защиты бегали,
Уставы стоя слушали
Часок-другой и более
Бывало иногда…
Прапорщик был молодой (21—22 года), неженатый, который сам служил срочную в этом взводе. У него было волевое лицо, ходил он затянутый в портупею, в до блеска начищенных «хромачах». «Дрючил» он нас по-страшному. Если комбат не прогонит весь батальон марш-броском, так прапорщик обязательно придумает какое-нибудь наказание взводу. А наказать всегда было за что:
И за крючок расстёгнутый,
И за ремень опущенный,
За прочие провинности,
Которым счёта нет.
Это были те же забеги: трусцой, в снаряжении или в ОЗК. Бывало, и «хоронили бычки». То есть найденный в кабельном учебном классе (у нас был свой класс в роте) окурок мы клали в плащ-палатку, брали из боксов штыковые лопаты и бежали за 6 километров в поле, где выкапывали глубокую яму, клали на дно «бычок» и зарывали.
В конце моей службы прапорщик нашёл себе невесту, и ежедневные проверки, изучения уставов, тренинги и т. д. почти прекратились.
Но вообще, он был всеми уважаем. Он часто водил нас в город в кино, в фотографию, в магазины, на какие-нибудь «блатные» работы, где мы могли отдохнуть от казармы. В поле на учениях он мёрз вместе с нами и ел с нами из одного котелка.
И подполковник Лисовский и прапорщик Белялов являли собой пример настоящего советского командира. Подкованы идейно, безупречны морально, профессионалы в военном деле. А ведь были и офицеры-пьяницы, разгильдяи в мятых кителях и с торчащими клоками причёсками…
И я все-таки раздобыл фотографию А. И. Лисовского для своего альбома, а Белялова сфотографировал своим фотоаппаратом, который привёз в часть из отпуска.
Милиция. Романенко, Ченский и др.
Вернувшись после службы домой, и, отдохнув три дня, я поехал в Ингодинский военкомат вставать на воинский учёт. Там-то мне и встретились милиционеры, которые агитировали дембелей на службу в МВД. Это были Василий Васильевич Замякин и Яков Павлович Шапрынский. Они отвели меня в сторону и рассказали про отдельный взвод конвойной службы при батальоне патрульно-постовой службы.
– В милиции ты лучше места не найдёшь, – объяснял мне Василь Василич. – У нас рабочий день с 9 до 18, все выходные и праздники – дома, и коллектив маленький и дружный! А ещё мы по судам ездим, в каждом работают девушки-секретари – познакомишься, и женим тебя!
И я согласился. На завод я уже возвращаться не хотел – ходить в грязной промасленной робе и всю жизнь возиться с железяками мне не хотелось. Я решил идти по стопам отца и брата – служить Отечеству.
