А самострел – это сделанный из дерева макет винтовки, к которому прикреплялась резиновая ленточка с одного конца и обычная бельевая прищепка (лучше деревянная) с другого. Самыми лучшими «пулями» для метания считались плоды яблочки-дички (размером они с горошину). Дичка вкладывалась в резину, натягивалась и зажималась прищепкой. Нажимаешь прищепку, происходит «выстрел». Било такое оружие довольно далеко, метров с 10 такая «пуля» оставляла на теле синяк. Мы часто устраивали бои в подвалах, в сквере соседней «пожарки». Единственное условие в игре – не стрелять в лицо. Для защиты от случайного попадания использовали очки, противогазные маски. Если кто-то нарушал это правило, его «расстреливали». То есть ставили к стенке и все участники игры стреляли ему в спину. В упор – это очень больно. Однажды я участвовал в таком расстреле. Правило нарушил Пашка К. Его поставили к стене, в подвале и все зарядили свои самострелы. Пашка встал спиной к нам и опустил низко голову. Я помню, у него на футболке был трафарет зубной пастой – Волк из «Ну, погоди!» – и я не стал в него стрелять, пустил свою «пулю» мимо…
Такое вот моё советское детство.
Оружием мы все владеть должны!
В школе я пел в хоре. Руководил нашим хором баянист Шапкин, толстый, просто необъятный мужчина, под которым каждую репетицию ломался стул… Нас возили выступать на заводы, в Окружной дом офицеров Советской Армии, на телевидение… Помню, мы пели такую песенку:
По коням, ребята! В погоню, ребята!
Для подвигов геройских мальчишки рождены.
Оружием солдата, оружием солдата,
Оружием, оружием мы все владеть должны!
Очень энергичная, патриотичная песня. Любовь к оружию закладывается в юном возрасте. Я помню, как отец давал подержать мне табельный пистолет «Макаров», потом брат, потом зять Валерий Алексеев – отец моего племянника Димы…
С двоюродным братом Павлом мы сами делали «поджиги» и стреляли картечью по деревянной двери у бабушки дома, превращая обивку в лохмотья… В армии мы не расставались с автоматом АК-74 на учениях – «калаш» всегда находился за спиной, как часть самого меня. Я служил в войсках связи, и как-то пошёл в деревню, в районе которой шли манёвры, искать потерянную катушку с кабелем. Ходил с автоматом от дома к дому, спрашивал местных, не видели ли они утерянное военное имущество? Как это романтично!
В милиции получил табельный пистолет, с которым ездил во все командировки. И даже вытребовал пистолет на постоянное ношение. Сам заместитель начальника УВД полковник Каргин Николай Николаевич подписывал мне рапорт – так я достал всех. Но стрелять не приходилось. Случалось, правда, когда просто в лесу расстреливал невесть откуда взявшуюся пачку патронов…
Сейчас меня к оружию не тянет. Есть газовик «под ПМ», но я им давно уже не пользуюсь и хочу продать (так что обращайтесь!).
Побывал на выставке оружия, устроенной нашим спецназом. Из редкого там видел пистолет ГШ-18, автомат сотой серии АК-103… Дети и молодые сотрудники фотографировались… Я, если честно, тоже хотел взять самый большой пулемёт и сфотографироваться со свирепым лицом… Потом подумал – какая глупость!
16 ноября, 2011
Первая любовь. Булочки на прощанье
29 октября – памятный для меня день. В этот день в 1983 году Ингодинский военкомат города Читы призвал меня на военную службу.
Вопрос «служить или не служить?» передо мной никогда не стоял. Мой отец – кадровый военный, брат служил в МВД, один родной дядя погиб под Смоленском в 1943 году, а второй прошёл всю войну и вернулся с тремя ранениями. Дед воевал в 1-й Мировой войне (Великой, как её называли) и тоже пришёл дважды раненный. Так что отношение к военной службе у меня правильное. А бабушка говорила так: «Кто не служил в армии, тот не человек!»
