– Пусти, скотина, – рычу я тихо.
– Не дергайся, Кудрявая. Испортишь нашим друзьям свадебные фотографии.
Сцепив челюсти, пытаюсь улыбаться, но, скорее всего, моя улыбка похожа на оскал дикого животного.
К счастью, через пару кадров фотограф разводит нас с Исаковым в разные стороны, а потом устраивает фотосессию в стиле сицилийской мафии.
Он усаживает жениха в роскошное кресло в центре газона и вручает ему сигару, которую Лев тут же прикуривает. На подлокотнике сидит Полина, упершись локтем в спинку кресла. Одной рукой Лев обнимает за бедро свою теперь уже жену, а во второй держит сигару. По обеим сторонам и за спиной жениха расположились его друзья. Я наблюдаю эту картину со стороны и пытаюсь представить себе, как будет в итоге выглядеть фотография. Что греха таить? Парни красавцы, а в костюмах еще и элегантные. Наверняка эта фотосессия будет крайне удачной.
Фотограф делает несколько кадров, потом оглядывается по сторонам, как будто кого-то ищет. Его взгляд падает на меня, и на лице молодого бородатого мужчины расплывается улыбка.
– Подружку невесты нужно поставить с левой стороны, – произносит он и показывает мне направление. Я хмурюсь, заметив, что там стоит Захар.
– А можно вместо него поставить кого-то другого? – спрашиваю.
– Можно, конечно, – кивает он. – Но рядом с ним ты будешь смотреться наиболее гармонично. Смотри, у него даже в кармане платок в цвет твоего платья.
Чертов Исаков! Платок у него в цвет, зараза такая!
Раздраженно выдохнув, иду в ту сторону и становлюсь в паре шагов от демона, рядом с которым предпочла бы вообще никогда не стоять.
– Скажешь хоть слово, – цежу так тихо, чтобы услышал только Захар, – и я тебя прибью.
Он только усмехается в ответ. Видимо, боится угроз Плахова о том, что тот прикончит того, кто испортит его свадьбу.
– Положи руку ему на плечо, – говорит мне фотограф. – А ты обними ее за талию, – командует он Захаром.
Мы с Исаковым смотрим друг на друга. Он – с улыбкой, а я – с дергающейся от злости верхней губой. И Захар уже протягивает руку, чтобы обнять меня за талию, как сказал фотограф, но тот внезапно меняет свое мнение.
– Погоди, не так! – восклицает он, а я с облегчением выдыхаю. – Как тебя зовут?
– Захар, – отзывается Исаков.
– Захар, встань вполоборота и пускай… Как твое имя? – обращается уже ко мне.
– Кудрявая, – смеется Захар, а я заряжаю ему ладонью в плечо.
– Придурок, – шиплю. – Римма, – а это уже громче для фотографа.
– Красивое имя, – улыбается он.
Исаков сразу мрачнеет. Густые брови съезжаются к переносице, а полные губы превращаются в тонкую линию. Мне даже кажется, что я слышу рык, зарождающийся где-то у него в груди.
– Чуть энергичнее, – грубо бросает Захар. – Невеста в своем платье на солнце упреет.
– Вьебу, Зак, – тихо говорит Лев, не поворачивая головы.
– Итак, Захар, – снова подает голос фотограф. – Ты становишься вполоборота, Римма упирается своим плечом в твое. Ребята, несите мундштук! – выкрикивает он своим ассистентам.
– Я не курю, – предостерегаю фотографа.
– Это не обязательно, Римма, – кокетливым голосом отвечает тот, и на моем лице расплывается улыбка. – Это всего лишь антураж для полноты образа. Курить при этом совсем не обязательно.
Мне подают длинный черный мундштук с прикуренной сигаретой, а когда Исаков становится вполоборота, я прижимаюсь своим к его плечу.
– Когда вся эта муть закончится, – произносит Захар тихо, – я этому фотографу вырву глаза и язык за то, что так смотрит на тебя.
