– Следуйте за нами, – сержант Эрлиф, до ужаса нескладный, долговязый волк, явно скандинавского происхождения, сделал приглашающий жест и даже дверь приоткрыл.
Вдохнула поглубже, точно собиралась нырять, расправила плечи, непроизвольно ощутив трепетание парусов–крыльев за спиной, и шагнула в разинутую пасть здания служителей порядка.
Следом за мной шествовал Тет, замыкал процессию лейтенант Сарев – очень крепкий для человека, чуть ниже напарника.
На входе не было ожидаемой вертушки или шлагбаума. Хмурый охранник с усталым лицом человека, не первый час работающего в ночную смену, кивнул, завидев наших провожатых.
Участок встретил узкими коридорами с множеством дверей. Возле некоторых толпились вынужденные посетители: от женщин древнейшей профессии, судя по одежде и боевому раскрасу, до субъектов, не вызывающих ничего, кроме желания держаться подальше. И те, и другие представляли почти все обитающие в новом мире племена. Разве что гентов не приметила.
Мы поднялись на два этажа по лестнице, хотя внизу с гулом ездила туда–сюда кабинка лифта. Когда Сарев рванул к одной из дверей, меня с ног до головы окатило фоном сильнейших аур. Впечатление напоминало струю воды из нескольких брандспойтов, хлещущую в малышку лет пяти. Не помогло даже суматошное отключение чтения оболочек. Никакие заслоны, никакие воображаемые стекла–преграды, зеркала не спасали от сбивавших с ног потоков энергии, исходящих от аур одних из самых могущественных существ чужого мира.
Тарелл… Ощущение его оболочки умиротворяло, заставляло почувствовать волны тепла, устремлявшиеся к спине, ногам, в живот. Грудь наполнилась кислородом, хотелось дышать и дышать, наслаждаться жизнью и близостью альфы канов. Я едва сдержалась от того, чтобы окликнуть его.
Нахлынули воспоминания… Тарелл обнимает ненавязчиво, ласково… поглаживает спину… Моя голова на его плече, взгляд невольно задерживается на груди альфы, похожей на два гигантских бронзовых щита, то предельно выдвигающихся вперед, то втягивающихся назад…
Его слова перед уходом…
«Сейчас даже лесные мстители выглядят привлекательней…» Мурлыкающие нотки в голосе – чистые, звонкие, ласкающие слух.
– Заходите! – вторгся в мои грезы резковатый голос Сарева, резким движением отворившего дверь.
Комната напоминала скорее конференц–зал, нежели допросную, какими я воображала их по фильмам. Никаких бешено–ярких ламп, призванных выжигать роговицу подозреваемых, никаких зеркальных перегородок – информационная оболочка сразу подсказала бы. Только гигантский прямоугольный стол, за которым свободно разместилось бы человек тридцать, и стулья. Разве что окон не было.
Здесь… ждали почти все уже знакомые мне лица… И… Моррох. Взгляд метался от него к Тареллу. Альфа канов занимал короткую сторону прямоугольного стола, где хватило бы места для четырех–пяти человек средней комплекции.
Откинулся на спинку стула, по–йоговски водрузив правую ногу на бедро левой так, что стопа упиралась в живот. Я не уставала поражаться гибкости, ловкости, бесшумности, какие невозможно ожидать от столь крепко сбитого мужчины. Губы еле сдерживала от улыбки. Глубокие синие глаза Тарелла засияли, встретившись с моими, уголки рта приподнялись, как обычно, придав лицу знакомое выражение довольного кота.
Полицейским удалось одеть альфу канов – на нем красовалось бесформенное синее трико, скорее напоминавшее шаровары, приспущенные до лобка. Несколько черных кудряшек непристойно торчали над резинкой.
