Теперь же мрак вступал в свои права.
Второй раз в жизни решила воспользоваться способностью, которую применяла только к маме…
Получится ли? Тарелл не родственник… В нас не течет общая кровь… Интуиция кричала – удастся. Значит, попробовать стоит. Иного шанса побороть, а то и вовсе истребить бьющийся под ложечкой узел страха не видела. В участок лучше прибыть спокойной, уверенной в себе. Довольно переживаний, касающихся моей «неудостоверяемой» документами личности.
Чуть прикрыла глаза, выпрямилась, чтобы потоки энергий текли как можно ровнее, четче. Сконцентрировалась на струе, бьющей из живота…
Тарелл… Где ты? Как ты?
Один удар сердца, и я почувствовала, что его аура, а затем и тело ответили на призыв. Альфа канов сидел в каком–то большом помещении, нарочито приняв расслабленную позу, но в любую секунду готовый к прыжку. Ощутив мою энергопуповину, чуть дернулся... Аура вспыхнула несколькими цветами, и мне жгуче захотелось спрятать глаза. Словно – вот он, совсем рядом, только руку протяни.
Тарелл не думал, не задавался вопросом – откуда что взялось. Просто шестым чувством осязал меня, наслаждаясь процессом энергетического слияния до такой степени, что даже тело его медленно, но верно напрягалось в ответ. Я же маниакально сканировала ауру кана, плоть на предмет травм, ран, повреждений. Что–то незначительное заживало на бедре и возле плеча. Но ничего, угрожающего здоровью, с Тареллом не стряслось. Фуф! Слава богу!
Облегчение разом ослабило контроль над пуповиной, она утолщилась, крепче связав нас, с головой окунув в переживания кана. Он чуть подался вперед, точно стремился приблизиться, едва заметно двинул бедрами, будто ища удобное положение. Тарелл весь горел, полыхал… желанием. Но не это было главным. Аура его мерцала бледно–фиалковым… цветом любовной привязанности, родственных уз. Пережив острый приступ неловкости от того, что заглянула в святая святых – чувства кана, которые имел право раскрыть лишь он сам, по желанию – обрубила канал. Пуповина дернулась на меня, хлестнув по животу горячим душем.
Ощущения напоминали спинальный наркоз: еще недавно ты полностью чувствовала ноги, каждый палец, каждый миллиметр кожи, и бац – ничего.
Память некстати вернула мгновения, незадолго до смерти мамы… Тогда меня отключили аджагары, боясь, что сгину сама, отдав слишком много жизненной силы, забрав яд энергии болезни.
Острое переживание пустоты там, где еще недавно ощущала близкое существо, ноющей болью отозвалось в груди, булавками впилось в пальцы.
Но впервые за последние годы мне удалось быстро, почти без потерь укротить ее, отодвинуть, загнать на задворки сознания.
Боль ушла, повинуясь моей воле.
Я расслабилась, мысленно ликуя от ненароком вытянутой из Тарелла правды.
Откуда внутри родилась и разрасталась убежденность – вот он, моя судьба, мой мужчина… тот, кто нужен? Ведь знала грозного альфу канов от силы несколько дней. Первое впечатление было на грани ужаса и восторга. На рубеже инстинктивного животного доверия, притяжения и отторжения разумом, ограниченным тисками цивилизованности. Сейчас… сейчас ощущала пыл, от которого холод внутри расступался, сердце радостно заходилось, а потом неожиданно замирало, пропуская удар.
Никогда, ни один мужчина не заставлял чувствовать себя так.
Еще вчера, до того как Тарелл уехал на встречу, внутри червоточила неуверенность – смогу ли связать жизнь с существом, когда–то рвавшим людей на части? Что–то подсказывало – были в истории вождя канов зверские эпизоды. Не один, не два и даже не десять. Но стоило альфе задержаться на несколько часов, наповал сразило ощущение – если только вернется, если только с ним ничего не стрясется, я его, его женщина, его альфа–самка, его пара. Я вся его, без остатка.
