Расчет на хорошую погоду оказался частично верным, у мыса Горн штормило, пришлось много лавировать, но обошлись без запуска машин. Поэтому уже через двадцать двое суток вошли в порт Икике, где сами взяли натронной селитры под самую завязку, плюс заказали переправить в два раза больше на Тринидад, через Панаму. И оттуда двинулись прямо на Сахалин. С этим переходом уложились в 28 суток. Всего было затрачено на весь переход и стоянку пятьдесят семь суток. 25-го декабря 1653 года «Ново-Архангельск» вернулся в Холмск. Больше всего этому радовались мама и, почему-то сахалинские и курильские айну. Что-то они затевали или уже сделали! Но молчат, как партизаны. Мама начала сразу делиться новостями. Она теперь весьма занятая особа, преподаватель в Холмском мореходном училище. Перебралась из нашего «Белого дома» в «служебный дом» в Холмске.
– Писем, почему-то, из Москвы не было, точнее, несколько штук получил Степан Дмитриевич, но мне показал только одно: Московский патриарший престолоблюститель снял запрет на употребление спиртных напитков, и пишет, что введен кабацкий налог, который платят только кабатчики. Запрещены любые объединения и создание крупных компаний в этом виде торговой деятельности. На словах сказал, что приказано начать постройку казенных винокурен.
– А деньги выделили?
– Пока нет, из казны деньги еще не поступали. Фрегаты готовы, но не оплачены. Их вытащили на берег, чтобы не гнили и льдом не подавило.
– А зачем учительствовать пошла?
– Сереженька, ты даже не представляешь себе, как надоело просто сидеть дома, выслушивать бесконечные отчеты по домашнему хозяйству и при этом жить совершенно одиноко. Раньше хотя бы с внуками возилась.
– У меня есть подозрение, что Пашу здесь мы больше не увидим.
– У меня это подозрение со времен рождения Елены Прекрасной и визита Никиты Ивановича. Но не будем об этом, их дело. Понятно, что дочь и ты больше нужны ему в Москве. Он под себя роет. И еще заковыка: считаю, что преподавание электротехники поставлено просто из рук вон плохо. Очень мало практических занятий. Курсанты этих проводов, реостатов и лейденских банок боятся, как огня. А оно же щелкает, искрит, что-то крутит. Так как мастерская была свободна, а я попросила Ерофея Дмитриевича научить меня работать на станках, я занялась оборудованием для организации лаборатории по электротехнике. Считаю, что вот-вот ты установишь на свои корабли генераторы.
– Да, на серии «Ново» они уже стоят, но электромехаников у нас нет. Мне не удалось завербовать никого в Европе, мы туда не попали. Посетить Лейденский университет не удалось, а теперь это станет тем более проблематичным.
– Что так?
– Пришлось немного пострелять в Карибском море.
– Как я тебе завидую! Так вот, так как училище наше, а ты оставил меня за себя на всем хозяйстве, я открыла кафедру электромеханики, из которой должен вырасти факультет. Нескольких человек для этого, из числа механиков, я привлекла на курсы повышения квалификации. Сообщила им, что в этом случае они станут получать на четверть большее жалование. Трое согласились, а один сам пришел, но мне кажется, что у него несколько иные планы.
– Шпионаж?
– Да ну тебя, ухаживает он за мной, красиво ухаживает.
– А что тебе мешает?
– Да ничего не мешает, только твое длительное отсутствие и некоторые твои проблемы в семейной жизни. – она резко встала и ушла к себе в комнату. Значит, сердце не камень. Правда я так и не узнал: кто из четверых. Мать не записала их возраст и все остальное. Две фамилии мне ни о чем не говорили.
