Один и по ту сторону - страница 18

– Семен Николаевич, что у вас? Что-нибудь не так с заводом?

– Нет, Сергей Иванович, но дело требует срочного Вашего вмешательства.

– Срочно, так срочно, в чем дело?

– Недостача у нас, по казачьему полку и по ясаку. Встань, Степан Дмитриевич, расскажи куда упряжь новая делась и куда соболя из ясака ушли.

Полковник Каюров, вместо того, чтобы встать, упал на колени возле кресла:

– Черт попутал, да Фроська, супружница. «Уехал он, уехал, и нам надо подаваться в Курск! А денег – нет, на что поедем, а у нас двое, мал-мала меньше». Полсороковины я забрал и три тыщи рублев из полковой казны. Рапóрт написал, что детки болеют, что в теплые края подаваться надо. Сплоховал, Сергей Иванович. Все она, змея подколодная, шипит и шипит. Её же вы имнистировали, так она узнала, что домой может вернуться. Вот и шипит, кажную ночь изводит.

– Понятно, соболей и упряжь верни, или заплати за нее, чтоб пришла. Рапорт давай, я подпишу. Бабы – они такие, из некоторых веревки вьют. Денег, на отъезд и строительство там, получишь. Заслужил, не в этом году, понятно. Ступай, выплатишь все – до суда доводить не стану.

Вольница наша кончилась, когда Толстой приехал. Я же не зря с ним дружбу завел, чтобы вовремя подсказал, что делать нельзя, и за что за цугундер взять смогут. Понятно, что не обо всем мы с ним говорим, но законы надо знать, и «чтить». Это еще сын турецкоподданного говорил. Впрочем, остальные про него не читали. Степан ушел, расплатился и вернул всё, и уехал в Донское казачье войско в «свой» Курск. Фрося от него там и сбежала, оставив его с детьми, сыном и дочкой. А что я могу с этим сделать? Хороший человек был, но… Жизнь на этом не останавливается. Мне ведь тоже «не повезло». Сыновей и дочь я увижу совсем не скоро, и они вряд ли будут напоминать меня, и прадеда с их дедом. Будут обычными «масквачами» и «золотой молодежью». Их дед – один из богатейших людей России. Просто я ему требовался в Москве, чтобы помогать ему усидеть на его месте, но продвигать вперед он будет собственных детей, а не меня. А оно мне надо? Сыновьям я уже ничего передать не смогу. Они еще маленькие, их будут воспитывать и учить другие люди. Чему научат, то и знать будут.

Из-за усиливающихся морозов, сразу после рождества, я увел флот на Эдзо, в очень удобный порт, названный японцами Есаши, который плотно прикрывался островом Мамо-Ка от штормов западного направления, и очень редко замерзал. Плюс в нескольких километрах от берега выход каменного угля и железной руды. В моем времени там был достаточно крупный завод по производству стали. Еще в горах было много туевника, дерева, которое практически не гниет и растет быстрее лиственницы, основного строительного материала для кочей и подводной части наших кораблей. Обе древесины, из-за высокой смолистости, не повреждались насекомыми и морским желудем. Сам порт уже около двухсот лет относился к княжеству Мацумаэ, там японцев было больше, чем айнов, большинство из которых откочевало в другие провинции. Так как собираемые налоги уменьшились, то большинство местного населения приветствовало переход в русское подданство. Теперь требовалось усилить исполнительную власть и подтолкнуть местных в сторону индустриализации острова. Плюс, явно недостаточно добывается камня для фортов.

Как оказалось, с камнем все в порядке, но нет судов, чтобы его переместить в места строительства. Полуостров продолжал контактировать с Хонсю, так как наши «купчики» несколько забыли о том, что Эдзо сам себя обеспечить продовольствием на 100% не может. Особенно это касалось полуострова Осима или Матомай, так его называли сами айны.Почему его айны отдали японцам? Потому, что рек мало! Их всего три, и там было три селения айнов. Из-за малого ледникового периода, который как раз пришелся на три века: 15-17-й, урожайность риса в княжестве резко упала. Это вынудило Мацумаэ двинуться на восток, где похолодание только увеличило снегопады, но не нанесло вреда сельскому хозяйству. Так как мы пришли не пустыми, а с продовольствием, то всех это устроило. И на работы люди вышли охотно. Завод полного цикла здесь строиться не будет, только две небольших домны, причем из привозного сахалинского кирпича. Агентов императора здесь осталось много, меньше, чем людей, поддержавших айнов, но всяко больше, чем в любой другой провинции острова. Тем не менее, начал брать управление в свои руки я именно с этих мест, как наиболее опасных с точки зрения сепаратизма. В отличие от соседей, сюда были переброшены и русские семьи. Это то, что я не делал еще на острове. Но, внешне всё выглядело вполне тихо и спокойно, здесь штормов меньше, и экипажам, которым предстоял переход через два или три океана, было место, где потренироваться и научиться быстро исполнять команды командиров и вахтенных начальников. Сходили всем отрядом и на Формозу, где продали товаров больше, чем за все годы до этого. Сюда еще не пришли новости из Карибского бассейна, но на этот раз мой визит на остров состоялся из-за того, что «старый» опперкоопман и губернатор острова Николас Вербург неожиданно сменился. Вместо него из Батавии назначили нового, незнакомого Сергею. К тому же, из Нерчинска пришло сообщение, что туда прибыло шестеро голландцев, с целью посетить Сахалин. Голландские купцы хотят строить корабли типа «фрегат» для невозвращающегося флота Тихого океана. Так как я в курсе того, что произошло на Карибах, то это – пустушка, но надо уточнить и продлить контракты с Формозой, а, заодно, закинуть удочку по поводу пиратства в этих водах.