– Ты не знаешь, я тоже не знаю. Но я могу сказать тебе, что заповедь Бога – «Не создавай кумира ни в камне, ни в золоте, ни в слове… – Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху и что на земле внизу, и что в водах ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им; ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, за вину отцов наказывающий детей до третьего и четвёртого рода, ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи [родов] любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои.», – она касается и Его самого, ибо вот то самое добавление: – «… не служи им; ибо Я Господь, Бог твой,…» оно сводит на нет эту заповедь, как апория, и оставляет место для толкований. Знаешь, если людям необходимо оправдать собственное свинство, они показывают на икону, поэтому я с детства ненавидел навязанных кумиров, дутых авторитетов… В армии – смешная штука! – единоначалие, ты должен молиться и доверять жизнь свою какому-то надутому идиоту, не умеющему двух слов сказать связно…
– И ты отвергаешь Бога?
– Де Торквемада, ты решил исполнить роль того несчастного неудачника Сатаны? Но твои искушения – это бисер, перед свиньями рассыпаемый… Кто я такой? Один из ничтожнейших тварей, и таким и хочу остаться. Я не отвергаю, я прохожу мимо…
– Возможно, твоя позиция мотивирована, во всяком случае, логичнее позиции Фёдора Михайловича, который из Иисуса делает жертву инквизиции и обвиняет его в грехах человеческих, подменяя именем моим Каиафу, первосвященника, гонителя идейных противников, и заставляет выступаешь не в своей роли очистителя паствы от еретиков, а обвинять ОСНОВУ, Его, который один раз искупил эти грехи, но теперь страдает, как зачинщик и провокатор! Вот нелепость… И я в роли проводника Сатаны наказующего. Всё перевёрнуто с ног на голову и искажено… Что там, на улице? Ночь, и пришло время последнего трамвая… Мне пора. А девчонка твоя правильная, она может внести в твой кодекс сомнения, это повод тебе задуматься. Сможешь без Бога? И стоит оно того?
И Томас де Торквемада, первый Великий инквизитор, сделав полупоклон, растворился в мгле, затянувшей мир…
Телефон зазвонил после пяти, когда солнце окончательно разозлилось на город. Звук был забытый, и не сразу Егор сообразил, что от него требуется. Некоторое время он тупо смотрел на экран, потом догадался нажать кнопку. Это был голос Ларисы:
– Алё! Есть кто? Я туда попала, вообще-то? Кому молчим?
– Да, слушаю, – сказал Егор и закашлялся, горло почему-то пересохло.
– Егор! Ты? Запиши мой номер, а то умчался, ни до свиданья, ничего… Я и не думала, что трубу возьмёшь…
– Ларик! А… с чего ты взяла, что я не возьму трубку?
– Мало-ли, всякое бывает… Помнишь, у «Машины» – «Имитация»? – «Он записал телефон, по которому не позвонит никогда…"? Имитация… всё имитация, чувств, мыслей, жизни… Ты занят? Ботинки просушил?
– Не знаю… Тебе нужны мои ботинки?
– Ботинки нужны тебе, ты-же хотел в выходной по городу пройтись?…
– У меня есть кроссовки… На улице сухо…
– Вот и хорошо! Где встретимся?
– Я не знаю… Ты дома?
– Вот тоска! И дома тоска, сестра сыр точит и пилит, пилит… Давай у метро… Через пол-часика?
– Денег нет на прогулки… – сказал Егор, и это прозвучало грубо.
– Я у тебя денег просила? На мороженку есть?
– Есть, успокойся…
– А как ты меня назвал? Ларик? Это от Ларисы?
– Ну, так на работе девчонки называли одну Ларису… – он не знал, как она отнесётся к такому именованию, и сердце схватил холодок… – Проблемы…?
