Но вот все дальше оставался Вороний городок. Дейл отрешенно бренчал на лютне, и мрак постепенно рассеивался.
Я шла в хвосте, как будто не замечая, что Перри смещается все ближе ко мне. Моя рука повисла плетью: пальцы расслаблены, ладонь от волнения взмокла. Я не смела ей пошевелить. Впереди Бэк перешучивался с Джеремией и Дейлом.
Я лишь пискнула и сразу сжала губы, ощутив, как пальцы Перри сплетаются с моими. Он, видно, заметил, как я напряглась, и хотел убрать руку, но тут уже я придержала его и взволнованно заглянула в глаза.
Перри этого не ожидал и, краснея, отвел взгляд. Его рука – сильная, уверенная, нежная – сжала мою в ответ.
Я заметила, как Дейл впереди отвернулся от нас. Тронув струны, он запел громче:
– Златая Минитрия прошлых веков,
Нежный лик твой усеян рубцами.
Огради своих чад от жестоких врагов:
Черны тучи сгустились над нами.
Это была Песнь Верука, которую я уже слышала раз-два. Чем явнее с годами вырастала на горизонте акарская угроза, тем больше сочиняли подобных творений.
– Ну как, чувствуете что-нибудь? – поинтересовался Дейл.
Не очень-то. Мы все только развели руками – и вдруг Бэк встал как вкопанный.
– Тихо. – Он согнулся пополам, схватившись за голову, и натужно закряхтел: – Чувствую… чувствую…
Мы все оцепенели. Вдруг Бэк гротескно, по-шутовски взорвался:
– У‑у‑уши вя-я‑ну-ут! – пропел он.
Все покатились со смеху. Даже Дейл. Он замахнулся на Бэка лютней и забегал за ним кругами вокруг хохочущего Джеремии.
Вскоре переполох улегся, и Дейл вернулся к разговору, с растравленной, но безрадостной улыбкой.
– Я, вообще-то, серьезно! Сколько ни пытаюсь хоть что-то наколдовать своей музыкой, ничего не выходит. – Его лютня повисла на ремне.
Сейчас Бэк наверняка не удержится от очередной едкой, обидной шуточки. Я пригвоздила его взглядом, но он вроде бы усвоил урок.
– Стать бы как Верук, Ясин и Лоран. Под их началом вселять отвагу в воинов, которые бросаются в бой с акарами.
– Не так-то это просто. Ничего, научишься, – подбадривал Перри, которому самому хотелось оказаться на передовой.
– Верук в мои годы уже целые леса заколдовывал музыкой, а я даже цветка в горшке не выращу. Тьфу! Стараешься, стараешься, а дар Вдохновенного не просыпается.
– Может, в Роще грез проснется, – обнадежила я.
Даже Бэк не остался в стороне:
– Ну да… да. Туда многие великие музыканты шли, чтобы разбудить талант.
Из всей нашей пятерки лишь Джеремия молча любовался пейзажами, стесняясь подать голос. Было видно: его что-то гложет.
– Правда? – В голосе Дейла теплилась робкая надежда.
– А то! – кивнул Бэк. – Прикроешь глаза, и сразу нахлынут красочные, вдохновляющие грезы. Раз! – он щелкнул пальцами. – И готов всем бардам бард.
– И будет кому воодушевлять меня на фронте! – бодро воскликнул Перри.
– Тогда что мы плетемся? – Дейл просиял. – Поднажмем!
* * *
Лишь возле Рощи, когда мы продрались через первые ветки, Джеремия наконец-то раскололся. Губы сжаты в ниточку, щеки будто вот-вот лопнут – с таким выражением лица он осмелился заговорить.
– Ребята, есть вопрос. Только, чур, не смеяться, идет? – Еще ничего не спросил, а уже вспыхнул до ушей.
– Ничего не обещаю! Меня о таком просить неприлично!
Перри, сама тактичность, встал между Бэком и поотставшим Джеремией. Тот крутил большими пальцами, уткнув взгляд в лесную подстилку.
– Я не знаю… – А конец фразы он пробормотал под нос.
– Что-что? – переспросил Дейл.
