Он не стал орать на меня или по щекам хлестать, приводя в ум. Присел передо мной и скомандовал:
– Руки мне на плечи, Лись!
Я чисто на автомате плюхнула ладони на его плечи, он же схватил меня за запястья, сводя те у себя на груди, вскочил, чуть подкинув себе на спину, так и поволок вперед. Было больно и неудобно, вообще-то, носки ботинок цеплялись за землю. Сил обхватить его ногами не находилось, желудок продолжало сводить, но мы удалялись от того проклятого места, и я была ему за это безумно благодарна.
Не знаю, через сколько времени меня начало отпускать, и тогда терпеть неудобное положение стало труднее.
– Все, отпускай меня, Каверин! – прохрипела я. – Сама уже могу. Спасибо.
– Точно? – Антон отпустил мои руки и повернулся.
Уже начало светать, и я смогла рассмотреть, что лицо у него очень бледное и все в поту. Черт, да у него же сотряс сто процентов, ему в больницу надо или хотя бы лежать, а он сам по лесу рысачит и меня тащит.
– Плохо? – спросила парня, стирая пот с его лба ладонью и ощущая, как тревога за него сжимает сердце, словно в кулаке.
– Не хорошо, – признал он, – но идти могу, так что давай шевелиться, мелкая.
И мы пошли. Он обнял меня за плечи, явно стараясь помочь, я же обхватила его вокруг торса, подсунув свое плечо как раз ему подмышку и незаметно стараясь подпирать хоть чуть. Сначала часто запинались за всякую хрень и натыкались на густо стоящие деревья, но вскоре рассвело совсем и идти стало проще. К тому же теплело, и от утренней прохлады, что пробрала до костей, как только пропотевшие от нервяка и беготни тела остыли, потряхивать перестало. Правда, пить по-прежнему хотелось адски и все тело ныло, но мне ли жаловаться. Не я тут та, кому реально досталось.
– Прекрати, а! – раздраженно велел мне Антон.
– Что?
– Коситься на меня так, будто боишься, что я сейчас тут рухну мордой вниз и тебе меня волочь придется, – криво ухмыляясь, пояснил он.
– Типа я этого боюсь, – фыркнула я.
– Нет? А чего?
Что на ходу ты помрешь, вот чего. И тебя не станет. А я опять одна. Как всегда.
– Ты на хрена его опять лбом бил? – проигнорировав его вопрос, спросила сама. – Башки совсем не жалко?
– А чего в ней жалеть? Кость сверху цела, а внутри и раньше-то не густо было, ничего ценного не потеряется. Может, даже наоборот. – Я зыркнула на него с “не свисти мне” видом. – В том положении это был единственный вариант нанести с одного удара максимальный ущерб. Я же ему нос и до этого сломал, так что если и не летальное повреждение сломанными костями мозгового вещества, то болевой шок точно гарантировало.
Умный какой, смотри. И продуманный. А я-то чисто все на истерике делала.
– Считаешь, у него было мозговое вещество? – усмехнулась я.
Каверин слегка притормозил, уставившись на меня так, будто его только что осенило.
– Бля-я-я-я! Ты гений, Лиска. Я-то об этом и не подумал!
– Переигрываешь! – рассмеялась я, и Антон тоже, но почти сразу смех перешел в стон, и он схватился пальцами за переносицу, прикрывая глаза.
– Ты мне это прекрати! – рыкнула я, подпирая его плечом сильнее. – Может, остановимся и передохнем?
– Еще чуть, Лись. Я вроде реку или типа того слышу.
Я тоже напрягла слух и действительно уловила отдаленный звук текущей воды. Господи, неужели мы сейчас попьем.
– Тише ты! – одернул меня Антон. – Гляди, как втопила!
– Пить хочу.
– Я знаю. Но надо аккуратненько. Смотри, лес редеет, берег открытый совсем, увидеть нас издали можно.
